Разгневанные почтальоны - [19]

– Что?!

– Конечно. Если террор охватит всю страну, у Императора Смита для нас будет много работы.

– Ну и что хорошего?

– Ему некогда будет обращать внимания на жалобы японцев.

– Надо же, а я и не сообразил, – хмыкнул Римо, вглядываясь в экран.

– ...Сегодня в этот богатый событиями день трагедия произошла не только на Манхэттене, – продолжала Танака. – В Оклахома-Сити в переполненный зал судебного заседания, находящийся в новом здании федеральных служб, ворвался неизвестный и, открыв беспорядочный огонь, застрелил по меньшей мере двадцать пять человек. Пока неизвестен мотив массового убийства, но полиция Оклахома-Сити разыскивает некоего человека, являющегося предположительно почтовым служащим. Правда, непонятно, кто он – этот почтовый служащий – подозреваемый или свидетель убийства.

– Сдается мне, что просто разгневанный почтальон, – бесстрастно констатировал Римо.

– Нам вдвойне повезло, – заключил Чиун.

– Учитывая огромное количество невинных жертв, я бы так не сказал, – покачал головой ученик.

– Не мы их убили. Они мертвы, их не вернуть. Почему бы нам не насладиться горькими плодами их несчастья?

– А я вот не такой бесчувственный.

– По крайней мере теперь ты презираешь японцев.

Римо ничего не ответил. На экране вновь появилась брюнетка-ведущая.

– Оставайтесь на четвертом канале, – промурлыкала она, – чтобы следить за событиями в Нью-Йорке. Мы единственная бостонская станция, у которой есть свой репортер на Манхэттене.

– Кто бы мне объяснил, почему местные репортеры должны освещать сюжеты, имеющие общенациональное значение! – проворчал Римо.

Спустя десять минут последовало краткое сообщение о том, что из Соединенных Штатов отозван для консультаций японский посол.

– Значит, они недовольны нами, – нахмурился Римо.

– Но не так сильно, как мы ими, – возразил Чиун.

– Может, как-нибудь все образуется, – отозвался ученик.

Передавали погоду, когда зазвонил телефон.

– Должно быть, Смит, – вскочил на ноги Римо.

– Вырази ему сожаление, но не извиняйся, – бросил мастер Синанджу.

– А какая разница?

– Синанджу никогда не извиняется, но в определенных ситуациях мы, бывает, выражаем сожаление.

Голос Харолда В. Смита звучал так, будто глава КЮРЕ только что закончил пробежку.

– Римо, я рад, что вы вернулись.

– Спасибо, мы тоже.

– Вы срочно нужны мне по очень важному делу. Немедленно приезжайте.

– Зачем? – осторожно поинтересовался Римо.

– Мастер Синанджу знает арабский, я же никак не могу заставить работать программу перевода с арабского.

– Гм...

– Пожалуйста, поспешите, Римо. Дело не терпит отлагательств.

И Смит положил трубку.

– Мы нужны в «Фолкрофте», – сообщил Римо мастеру Синанджу.

– Я слышал, – отозвался тот, поднимаясь с татами.

– Тогда ты слышал и то, что Осака даже не упоминалась.

– Несомненно, Император собирается застать нас врасплох. Надо сочинить историю, в которую он поверит, Римо. Что-нибудь грандиозное, но правдоподобное.

Ученик подавил усмешку.

– Может, пусть наши документы съела собака?

– Какая еще собака?

– Мы купим ее по дороге.

– Чепуха какая-то.

– Слушай, Смит явно обеспокоен. И он к тому же просил тебя перевести что-то с арабского. Сейчас, вероятно, Осака его очень мало интересует.

– Прекрасно. Но если Император будет нами недоволен, то тебе как ученику Верховного мастера Синанджу придется броситься на меч.

– Но у меня нет меча, – удивился Римо и выключил телевизор.

– Мы купим его по дороге в крепость «Фолкрофт», – многозначительно проговорил Чиун.

Глава 9

Харолд В. Смит вполголоса ругался на чем свет стоит. Обычно обитатели Новой Англии очень любят употреблять крепкие словечки, а глава КЮРЕ, происходивший из вермонтских Смитов и обучавшийся в Дартмуте, несомненно, к ним относился.

Впрочем, он уже много лет подряд сдерживал свое желание выругаться. Прежде всего, считал Смит, богохульство – пустая трата времени. К тому же невежливо и бессмысленно. А самое главное – весьма неприлично, особенно в женском обществе.

В последний раз глава КЮРЕ выругался вслух, когда прочитал, что старый гимн его колледжа, «Мужчины из Дартмута», под давлением женской части обитателей кампуса[3] сменил название на «Альма-матер» и из него были изъяты все упоминания о половых признаках.

Смит узнал об этом из бюллетеня для выпускников, который просматривал, сидя в своей гостиной.

– Черт бы их всех побрал! – взорвался он тогда. Его жена Мод чуть не упала со стула. Смиты уже давно не садились вместе на диван. Миссис Смит теперь смотрела телевизор, а мистер Смит читал. Вот так они проводили досуг.

Мод сурово отчитала Харолда за его язык, и тот смущенно извинился. Весь вечер он очень переживал, что потерял над собой контроль, а на следующий день твердо решил ровно вполовину сократить свои ежегодные пожертвования Дартмуту.

Сейчас Смит тихо ругался, сидя в своем кабинете родного «Фолкрофта».

– Черт бы побрал их души! – вновь воскликнул он.

На столе перед ним стоял трофейный компьютер Аллаха Ладина – американского почтальона, подозреваемого в терроризме. Причем трофей уже был подключен к компьютерной системе «Фолкрофта» с помощью кабеля.

Смит сразу же скопировал содержимое винчестера террориста на одну из машин «Фолкрофта-четыре». Обычно к информации можно было получить доступ с помощью прямой атаки из сети серверов на систему кодирования. К несчастью, вся информация в компьютере Ладина хранилась на арабском языке. После целого часа бесплодной борьбы с тем, что глава КЮРЕ сначала принял за какие-то очень хитрые коды, он наконец догадался.