Разглашению не подлежит. Осьминожка. Полковник Сун - [101]

Однако так близко к нему никто и не подходил. С самого начала погоня была обречена на провал. Когда узколицый, обливаясь кровью, перепрыгнул через балкон и добежал до угла, он успел лишь увидеть, как Бонд скрылся среди сосен. Прежде чем к нему подоспели его помощник и человек с падающими веками, явно не привыкший прыгать с балконов и поэтому вынужденный спуститься по лестнице, прошло еще десять или двенадцать секунд. Если бы узколицый работал на организацию, где поощряется инициатива, то он без промедления бы бросился в лес и, определив по слуху направление, сумел без труда настичь беглеца. Но поскольку это было не так, Бонд вышел из пределов слышимости, прежде чем эти трое достигли первых деревьев. Они продолжали преследование в единственно возможном и потому правильном направлении, но недолго, ибо время работало против них. Вскоре человек, руководивший операцией, посмотрел на часы и дал сигнал к отходу.

— Назад.

Но прежде чем они повернули, главарь поднял свои тяжелые веки и задумчиво посмотрел на узколицего. Тот был бледен как смерть. Затем все трое направились к дому. Лишь случайность спасла Бонда в этот богатый случайностями день — если бы террористы прошли еще шестьдесят-семьдесят ярдов, то наткнулись бы именно на то место, где в беспамятстве лежало его распростертое тело.

Комната была невелика, но определить, что она из себя представляет и кто в ней находится, Бонд не мог, да и не видел в этом особого смысла. Люди в комнате — двое или трое — снова заговорили, сначала один, потом другой. Какие-то серые перепутанные полосы с размытыми краями, висевшие у него перед глазами, заглушали их голоса. Те же полосы не позволяли разглядеть лица. Или эти серые полосы как раз для этого и висели? И что это были за полосы? Не все ли равно? Но что-то в его сознании: то ли какая-то книга, то ли человек, то ли тайна, то ли номер телефона — что-то, происшедшее очень и очень давно, за сотнями путаных троп и тысячами мучительных шагов, говорило, что сдаваться нельзя. Нужно пытаться. Хотеть пытаться. Пытаться хотеть пытаться. Хотеть пытаться…

Еще один человек, совсем рядом, приближает лицо. Что-то делает с глазом. Щупает запястье. Снова что-то делает с глазом. Недовольно ворчит. Обращается к тем двоим. Отходит. Снова возвращается. Делает что-то еще. Тянет, помогая встать. Что-то делает с пиджаком. Теперь с рубашкой. Легкая боль. Прошла. Пытается усадить.

— Что вы скажете, доктор?

— Ему вкололи лошадиную дозу наркотика, пока не могу сказать, какого. Возможно, это гиосцин. Я ввел средство, которое приведет его в чувство.

— Выходит, наркоман?

— Возможно. Но я не уверен. Скоро мы все узнаем. Где вы его нашли?

— Около получаса назад его привезла машина. Водитель сообщил, что нашел его, когда проходил мимо Грейт-парк. Мы сначала подумали, что он просто пьян.

— Да, внешне похоже. Этакое тихое пьянство. Лучшего средства удержать человека дома и не придумать. Но знаете, сержант, не нравится мне все это. Как, кстати, зовут вашего подопечного?

— Бонд, Джеймс Бонд. Адрес конторы лондонский, в районе Риджентс-парк. Я позвонил туда на всякий случай, и там сказали, чтобы мы задержали его и не допускали к нему никого, кроме врача. Сказали, что высылают человека. Инспектор тоже скоро будет. Он уехал ровно за минуту до того, как привезли этого. Авария на трассе М-4. Кажется, беспокойная будет ночь.

— В самом деле… Ага, сейчас мы попробуем… мистер Бонд? Мистер Бонд, вы в полной безопасности, через несколько минут вы полностью придете в себя. Меня зовут доктор Эллисон, а это сержант Хэссет и констебль Рэгг. Они находятся здесь, чтобы охранять вас. Вы в полицейском участке, но вы ничего не совершили. Вам необходимо немного отдохнуть.

Джеймс Бонд медленно поднял глаза. Тот серый клубок, который не давал ему видеть и слушать, рассеялся. Он увидел перед собой простое английское лицо с любопытным заостренным носом и темными добрыми глазами, полными участия и недоумения. В глубине комнаты стояли двое представительных мужчин в темно-синей униформе. Потом Бонд увидел обшарпанный стол с телефоном, картотеки, настенные карты и планы, красочную афишу полицейского бала. Все это было так узнаваемо, так привычно, так реально.

Бонд сделал глотательное движение и откашлялся. Было чрезвычайно важно, чтобы он смог передать в точности все то, чему он оказался свидетелем. Необходимость этого он чувствовал еще более остро оттого, что значение происшедшего было ему совершенно неясно.

— Поднимите ненадолго ноги, мистер Бонд. Рэгг, подайте, пожалуйста, стул. И, если можно, приготовьте чашку чая.

Главное не торопиться, обдумывать каждое слово.

— Мне нужна, — прохрипел Бонд, — мне нужна машина. И четыре человека. С оружием. Они поедут со мной. Нужно спешить.

— Бедняга, кажется, бредит, — сказал сержант. Доктор нахмурился.

— Не похоже. Мысли у него, конечно, путаются, но это не бред. — Он наклонился и крепко обхватил Бонда за плечи. — Продолжайте, мистер Бонд. Мы вас внимательно слушаем. Мы хотим вас понять.

— Адмирал — сэр Майлз Мессерви, — отчетливо проговорил Бонд и увидел, как сержант вытянулся во фрунт. Сознание Бонда прояснялось. — Он попал в беду. Вероятно, похищен.