Разгерметизация - [52]

Тем самым колеблется почва под ногами Временного пра­вительства.

Вместе с тем и Петроградский Совет рабочих депутатов становится недостаточным для нового положения.

Необходим общероссийский орган революционной борьбы всей российской демократии, достаточно авторитетный, чтобы спаять воедино столичную и провинциальную демократию и из органа революционнойборьбы народа превратиться в нуж­ный момент (подчёркнуто нами при цитировании; выделение слов «борьбы» и далее «власти» принадлежат И.В.Сталину)в орган революционной власти, мобилизующий все живые силы народа против контр­революции.

Таким образом может быть лишь Всероссийский Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

Таково первое условие победы русской революции».

Второе условие победы революции И.В.Сталин видел в «немедленном вооружении рабочих, рабочей гвардии». Да­лее выдвигалось требованиескорейшего созыва Учредительно­го собрания прискорейшем выводе России из войны.

В “Правде”, № 14 и 15 от 21 и 22 марта (старого стиля) 1917 г. было опуб­ликовано первое из ленинских “Писем из далека”, названное “Первый этап первой революции” (ПСС, т. 31, стр. 11 — 22). Примечания 5 и 6 в т. 31, стр. 504, сообщают, что А.М.Кол­лон­тай привезла 1 — 4 письма в Петроград и передала их в редак­цию “Правды” 19 марта (1 апреля нового стиля). Было опубликовано только первое письмо с сокращениями и некоторыми изменениями, сде­ланными редакцией. Сокращения, сделанные редакцией “Правды” в первом письме, составляют приблизительно пятую часть текста.

«Сокращения касаются характеристики лакей­ствующих перед буржуазией лидеров соглашательских партий — меньшевиков и эсеров, их попыток скрыть, что в свер­жении Николая Романова принимали участие вместе с каде­тами и октябристами представители английского и фран­цузского правительства (выде­ле­но курсивом нами при цитировании); а также разоблачение Лениным монархических и империалистических устремлений Вре­мен­ного правительства, продолжавшего захватническую войну».

Однако Институт марксизма-ленинизма, готовя в 1974 г. к печати пятое издание ПСС, видимо, так же, как и редакция “Прав­ды” в 1917 г., не посчитал изъятия существенными и в тексте их НЕ ВЫДЕЛИЛ, поэтому простой советский читатель лишён возможности иметь свое мнение о значимости произведенных редакцией “Правды” изъятий текста.

Поскольку изъятия текста в 1917 г. касались участия в пуримском перевороте внероссийских сил и открывали одну из сторон деятельности всемирного “профсоюза каменщи­ков” (а эта тема запретная и в СССР), то Институт марксизма-ленинизма, скрывая места изъятий, объективно работал на мировое масонство при подготовке 5-го издания ПСС точ­но так же, как и редакция “Правды” в свое время. Направлен­ность цензуры не изменилась. Упрекать лично Сталина в том, что он “цензор Ленина”, слишком поверхностно[243].

В пору “оттепели” и нынешней “гласности”все (и «жёлтые» и «патриотические») редакции в СССР производят изъятия[244] текста без указания на сокращения в тексте в меру своего по­нимания и непонимания, <в меру> верноподданности и продажности. Так централизованная цензура в период перестройки заме­нена цензурой “местнической”. И этот процесс почему-то получил название “отмены цензуры”. Расстановка и оплата редакторов снужными убеждениями — тоже цензура, через которую невозможно пробиться без промывания мозгов этих редакторов, что, как известно, весьма затруднительно, ибо для этого необходим авторитет, который создают средства массовой информации (главным образом).

Если поверить Лейбе Бронштейну, то получается, что до возвращения в Россию в апреле 1917 г. Ленина, а в мае 1917 г. самого Бронштейна, руководители ЦК большевиков, Петроградского комитета центрального органа партии (газеты “Правда”) не видели объективных процессов, развивавшихся в стране и в мире, и были готовыми дублерами Временного правительства, чтобы в случае его внезапного исчезновения встать к “кормилу власти” и совершить все те же глупости и предательство на­циональных интересов, которые и позволили в конце кон­цов большевикам во главе с Лениным, Бронштейном и К° взятьгосударственную власть из рук Временного правитель­ства.

Но уже из приведённых выдержек из статей Сталина и первого из “Писем из далека” видно, что “Правда” в целом правильно освещала обстановку “двоевластия” в России и перспективы её развития. Отражала главное: отсутствие со­циальной базы у большевиков в начале деятельности Времен­ного правительства и неизбежность роста большевистской социальной базы по причине предательства Временным прави­тельством национальных интересов.

Были и ошибки в понимании процессов, но они были об­щими для всей социал-демократии, либерализма и мелкобуржуазного либерал-“социа­лиз­ма” в России и проистекали из игнорирования про­тиворечий между транснациональным иудейским капиталом и национальным капиталом как России, так и других стран.[245]

Лейба Давидович обращает внимание еще на одну особенность социал-демократии и, в частности, большевизма:

«Ни один из старых большевиков в России, представленных каждый самому себе, не сформулировал в течение всей войны ни одного документа, который мог бы рассматриваться хотя бы как маленькая веха на пути от Второго Интернационала к Третьему. “Вопросы мира, качества грядущей революции, роль партии в будущем Временном правительстве и т.п., — писал несколько лет тому назад один из старых членов партии Антонов-Саратовский