Разгадка кода майя: как ученые расшифровали письменность древней цивилизации - [12]
Другая особенность английского алфавитного письма, которую некоторые критики и потенциальные реформаторы, такие как Бернард Шоу, считали недостатком, заключается в том, что один и тот же звук часто передается на письме несколькими буквами или буквенными группами. Рассмотрим группу слов с одинаковым произношением, например, wright: write: right: rite. Подобное явление американские лингвисты называют поливалентностью знака[20]; это явление присутствует в системах письма всего мира – и в логофонетических, и в слоговых, и в алфавитных, как наша.
Логофонетическое, слоговое, алфавитное письмо – три великих класса систем письма. Большинство ученых, которые первыми начали заниматься объяснением или дешифровкой древних письменностей, не осознавали важности этой типологии. Утверждая, что египетские иероглифы были идеограммами, Кирхер и его современники путали логофонетическое письмо с семасиографией; столетием ранее брат Диего де Ланда, епископ Юкатана, сам был введен в заблуждение, решив, что письмо майя было алфавитным, а не логофонетическим. Реальная дешифровка этих логофонетических систем случилась только тогда, когда сложное переплетение присущих им семантических и фонетических элементов стало полностью понятным.
Если бы Афанасий Кирхер получил представление об истинной природе китайской письменности от своих собратьев-иезуитов, бывших миссионерами в Поднебесной, он мог бы избежать «мифа об иероглифе», сковавшего его пытливый ум. Подобно египетским иероглифам, неудачная дешифровка которых подорвала посмертную репутацию Кирхера, китайская письменность является логофонетической, а не идеографической или алфавитной. Но европейцы эпохи Возрождения и Просвещения продолжали рассматривать китайское письмо в качестве еще одной чудесной идеографической системы, полной древней мудрости, передающей идеи непосредственно, без вмешательства языка.
Поскольку китайская письменность [21] и производная от нее японская являются живыми системами письма и ежедневно используются сотнями миллионов людей, обе они дают прекрасные примеры того, как принципы логофонетического письма работают в действительности. Так, китайский представляет собой набор тесно связанных языков (как мы уже говорили, ошибочно называемых диалектами). Это изолирующие языки, с минимумом грамматики, и слова всегда состоят из одной или не более двух однослоговых морфем и морфемных частиц, иногда выступающих в роли суффиксов. Каждой отдельной морфеме в китайском языке соответствует письменный знак (иероглиф). Более того, фонеморазличающими признаками являются и тоны – четыре в севернокитайском, на котором говорят три четверти населения, и целых девять в кантонском.
Сколько же знаков в китайском языке? Великий словарь Канси[21], завершенный к 1717 году, включает не менее 40000 иероглифов, но 34000 из них являются «чудовищами и бесполезными дублерами, созданными изобретательными учеными». И хотя в больших современных китайских словарях до сих пор насчитывается около 14000 таких знаков, общепризнано, что только около 4000 широко используются.
Рис. 5. Формирование китайских сложных знаков. Детерминатив «вода» был добавлен к фонетическому знаку.
Как же миллионам китайских детей удается хранить в своем мозгу так много разных знаков? В конце концов, использующие алфавит носители английского языка должны выучить всего-то 26 букв. Ответ заключается в том, что китайское письмо, как и все другие логофонетические письменности, известные ученым, на самом деле очень фонетическое, но включает сильную семантическую составляющую.
Подавляющее большинство знаков формируется путем объединения логограммы (то есть семантического знака) с фонетическим элементом, или фонетиком. Синолог Джон Дефрэнкис подсчитал, что к XVIII веку около 97 процентов знаков относилось к этой категории [22]. Фонетики составляют большой и неупорядоченный силлабарий, в котором каждый слоговый знак соответствует морфеме. В одном современном китайско-английском словаре 895 таких элементов, обычно занимающих правые или нижние две трети иероглифа. Слева или сверху находится нечитаемый детерминатив, называемый синологами радикалом или ключом. В то время как фонетик указывает на общее звучание слога, детерминатив (как в шумерском и египетском) говорит об общем классе явлений, к которым принадлежит названный объект. Один детерминатив применяется к растениям в целом, другой относится к предметам, связанным с водой, третий – к предметам из дерева и так далее. Всего насчитывается 214 детерминативов.
Остальные иероглифы являются чистыми логограммами и включают те знаки (первоначально рисуночные, если вернуться к началу истории Китая), из которых по принципу ребуса были получены фонетики. Многие такие знаки нацарапаны на гадательных костях династии Шан[22] на заре китайской цивилизации, и, поскольку они изображают объекты реального мира (знак «лошадь» выглядит как лошадь, знак «луна» или «месяц» как полумесяц и т. д.), предполагалось, что китайская письменность возникла как рисуночное письмо, или пиктография. Но все было с точностью до наоборот: с самого начала китайские книжники использовали эти изобразительные знаки для передачи звучания.
Откуда пришли майя? Почему поселились в горных районах Гватемалы и на полуострове Юкатан? О чем могут поведать величественные монументы, пирамиды и дворцы? Какая катастрофа привела к разрушению великой цивилизации всего лишь через столетие?В книге Майкла Ко, профессора антропологии Йельского университета, автора нескольких научно-популярных исследований цивилизаций Мезоамерики, увлекательно рассказывается о зарождении, расцвете и крушении цивилизации майя, чья история на протяжении полутора веков вызывает повышенный интерес ученых и неспециалистов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В монографии освещаются ключевые моменты социально-политического развития Пскова XI–XIV вв. в контексте его взаимоотношений с Новгородской республикой. В первой части исследования автор рассматривает историю псковского летописания и реконструирует начальный псковский свод 50-х годов XIV в., в во второй и третьей частях на основании изученной источниковой базы анализирует социально-политические процессы в средневековом Пскове. По многим спорным и малоизученным вопросам Северо-Западной Руси предложена оригинальная трактовка фактов и событий.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
"Предлагаемый вниманию читателей очерк имеет целью представить в связной форме свод важнейших данных по истории Крыма в последовательности событий от того далекого начала, с какого идут исторические свидетельства о жизни этой части нашего великого отечества. Свет истории озарил этот край на целое тысячелетие раньше, чем забрезжили его первые лучи для древнейших центров нашей государственности. Связь Крыма с античным миром и великой эллинской культурой составляет особенную прелесть истории этой земли и своим последствием имеет нахождение в его почве неисчерпаемых археологических богатств, разработка которых является важной задачей русской науки.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пищевая индустрия изобрела для себя массу средств: от простых уловок до сложных современных технологий. Все они помогают удешевить производство. продлить срок годности и сделать продукт приятным на вид и на ощупь, В результате магазинная еда выглядит красивой и долго хранится. Вот только мы. покупатели, понятия не имеем о том. как и за счет чего это достигается. Перед вами книга, автор которой сумела проникнуть во многие секреты пищевого производства. Из нее вы узнаете: – почему овощи и фрукты в магазине выглядят такими свежими? – как технологи добиваются, чтобы вы всякий раз испытывали тот самый привычный вкус? – из-за чего йогурты, хлопья и салаты не так безвредны, как кажется? – можно ли вообще найти на полках магазинов безопасную еду?
На красном рынке можно купить что угодно – от волос для наращивания до почек для пересадки. Но вот законы этого рынка, как и законы всякого теневого бизнеса, совсем неочевидны. Рынок человеческих тел существует в параллельной реальности – он далек и одновременно очень близок. В этой книге журналист Скотт Карни, работавший для BBC и National Geographic TV, рассказывает о том, как устроен этот параллельный мир. Написанный Карни триллер разворачивается в Индии, где предметом сделки может стать что угодно – от склянки с кровью до целого скелета.
Социализм работает. Карл Маркс просто выбрал не тот вид – убеждены Эдвард Уилсон и Берт Хёлльдоблер, всю жизнь изучавшие муравьев. И действительно: каждый муравейник – суперорганизм, наделенный сильным коллективным чувством. С его помощью муравьи придумывают хитрые стратегии, побеждая хищных ос и шершней в разы больше себя, строят сложнейшие ходы и туннели и адаптируют под свои нужды самую недружелюбную среду. Эта книга – полный и яркий путеводитель по удивительному миру муравьев, которые благодаря исключительным коммуникативным способностям стали одним из самых успешных видов на планете.
Каждый из нас задумывался о том, почему поступает тем или иным образом, – иногда с восторгом, чаще – с досадой. Долгое время никто не знал ответа на эти вопросы, но сейчас наука готова рассказать нам, почему мы любим одни блюда и терпеть не можем другие, как выбираем друзей и партнеров, почему испытываем те или иные чувства. Билл Салливан – специалист по генетике и микробиологии, а еще заядлый любитель поп-культуры. С научной точностью, юмором и отсылками к культовым фильмам и сериалам он рассказывает о вещах, которые делают нас собой: о генах, микробах и нейронах и о том, как малое и незаметное управляет нами.