Раздолбаи космоса, или Гений кувалды - [61]

– Телескоп! – выговорил он наконец. – Это же не наш ломограф! Это чужой! Зой! Сьок?

– Зой… – растерянно чирикнул Телескоп, не сводя выпуклых глазищ с ломика. Сложное это понятие, должно быть, никак не укладывалось в его пушистой головенке.

Глава 20

Что нужно отроку в тиши?

Велимир Хлебников

Днем гулкие светлые комнаты «конуры» теряли таинственность, и сквозное здание становилось похоже внутри на обычную городскую незавершенку: линолеум настелен, стены и потолки побелены, осталось навесить двери, вставить стекла – и сдавай под ключ. Сведенные гримасами предметы, разбросанные где попало, тоже, как это ни странно, не нарушали общей картины, поскольку решительно в нее не вписывались. Ночью – другое дело…

В одной из комнат второго этажа, примостясь на краешке твердой вечномерзлотной кровати, сидел задумчивый Ромка. Трехспальное ложе сияло полировкой, ласкало глаз нежными тонами квадратных подушек и немилосердно леденило задницу. Ромка не раз уже спрашивал Лику, как это ее угораздило сотворить декорацию-холодильник, но та вечно начинала плести в ответ что-то возвышенное и непонятное. Сама, короче, не знала…

– А вот фиг вам! – еле слышно выдохнул Ромка.

Закусил губу и снова сосредоточился.

Через некоторое время в том углу, куда был направлен напряженный взгляд Ромки, прямо из воздуха отвесно полилась тоненькая серая струйка. Достигнув пола, она, однако, не растекалась лужицей, а оседала покатым холмиком.

Наконец Ромка расслабился, и струйка оборвалась. Поглядел исподлобья на окутанный белесым облачком бугорок и досадливо дернул краешком рта. Черт его знает, что такое… То ли гипс, то ли алебастр. Когда оно вот так первый раз посыпалось из воздуха, было даже забавно… Однако Ромка-то сейчас пытался намыслить сигарету! Одну-единственную, с белым (чтобы не отвлекаться на цвета) фильтром… Начал-то он, конечно, с пачки «Мальборо», но раз за разом все упрощал и упрощал задачу. Бесполезно. Из воздуха сыпался один только серый строительный порошок.

– Дьец… – расстроенно пробормотал Ромка.

По этажу давно уже разносились нетвердые и словно пьяные шаги босых ног. Потом дверной проем напротив заполнили бледные телеса куклы Маши. Раскинув объятия, безликое создание враскачку двинулось к Ромке на широко расставленных истончающихся книзу ногах. Надо думать, в понимании Леши Баптиста идеальная женщина должна была пробуждаться от сна как можно реже. Во всяком случае, кукла Маша большую часть времени лежала пластом, но если уж просыпалась… Мужчину чуяла – за семь комнат. Проверяли…

– Да ну тебя… – Ромка встал, отводя слабую четырехпалую ручку. На голом лбу Маши четко была оттиснута вдавлина от рукоятки пистолета. И Ромка вдруг пожалел, что не боится больше этой куклы. Испугаться бы, кинуться снова наутек, упасть с бьющимся сердцем на покрытие… Жить было скучно.

Он подошел к оконному проему и угрюмо взглянул на опоры, издали напоминавшие золотистые облачные башни, громоздящиеся чуть ли не до самого зенита. Сзади снова зашлепали босые ноги. Ромка разозлился, приготовился стряхнуть с плеч нежные пальчики, но кукла Маша у него за спиной так и не возникла. Обернувшись, он увидел, что комната пуста.

Не иначе, где-нибудь поблизости объявился более притягательный мужчина. Ромка снова взглянул в оконный проем и заметил, что возле угла «конуры» кто-то стоит. Подался чуть вперед, чтобы разглядеть получше, и его немедленно выбросило у первого парадного – как раз за округлым плечом Леши Баптиста.

Уловив движение, Леша стремительно обернулся. Чудо чудное – на этот раз он был трезв как стеклышко. Естественным путем так быстро очухаться нельзя – стало быть, нарвался на надзорку… Увидев Ромку, почему-то испугался, глаза забегали.

– Куда это ты? – полюбопытствовал Ромка.

– Мимо шел… – выдавил Леша и в самом деле направился к ближнему углу «конуры». Скрылся.

Ромка недоуменно посмотрел ему вслед и снова повернулся лицом к пятиэтажке. Постоял, подумал… Попробовать, что ли, еще раз? Он вошел в подъезд, миновал первую площадку – и остановился. Навстречу ему по лестнице спускалась Лика.

– Так я и знала, что ты здесь, – сообщила она, тоже останавливаясь. Губы ее сложились в насмешливую улыбку. – Цемент на втором этаже – надо полагать, твоя работа?

– Может, я бетонировать что-нибудь собираюсь! – недружелюбно отозвался он.

– Да, конечно. – Она кивнула. – Бетонировать. Можно еще ручное рубило вытесать. Пли каменный топор… Когда же ты поймешь, Рома? «Конура» – это пройденный этап. Это просто наглядное доказательство, что человек – сам, без помощи хозяев – не может ни-че-го. Даже если ему предоставить все возможности…

Ромка бочком присел на ступеньку и снизу вверх взглянул искоса на Лику.

– Но я тебя уже довольно хорошо знаю, – продолжала она, нисходя по ступеням, – и ни в чем переубеждать не собираюсь. Такой уж ты человек, что, пока сам не набьешь себе шишек, ни во что не поверишь. Горку цемента ты уже измыслил. Действуй дальше…

Ромка подвинулся, и Лика присела на ту же ступеньку. Положила руку на его облитое змеиной кожей колено.

– Рома, что с тобой? – участливо спросила она, заглядывая ему в глаза. – Ты как-то странно себя ведешь в последние дни… Ты чем-то недоволен?