Раздолбаи космоса, или Гений кувалды - [22]

– Что так? – поинтересовался дедок, небрежно бросая на пол пустую оболочку.

– Говорит, выпендриваюсь. Ищи, говорит, себе образованную. И главное, как поскандалим – так выкидыш! А потом я же и виноват…

Дедок Сократыч сочувственно и скорбно кивал.

– Послушайте, Василий, – сказал он. – Только ради Бога не обижайтесь! Но если все действительно обстоит так, как вы рассказываете, то положение у вас там было похуже моего…

– Здесь, что ли, лучше?

– Господи, да конечно же! – Старичок даже руками всплеснул. – Какое может быть сравнение! Это вы просто с непривычки растерялись, а вот обживетесь, присмотритесь… Ну, вообразите, что вы попали в рай…

Василий ошалело посмотрел на старичка.

– Ни хрена себе рай! – содрогнувшись, возразил он. – А эта?.. Ну, эта! – Он поднес растопыренную пятерню к глазам и подвигал ею, как бы стирая черты лица.

Сократыч недоуменно поморгал, но вскоре лицо его прояснилось.

– А! Так вы, стало быть, и с куклой Машей познакомиться успели? – вскричал он и покивал, опечалившись. – Представьте, безобиднейшее создание! Хотя опять же с непривычки… Сильно испугались?

– Кто она? – отрывисто спросил Василий.

– Долго рассказывать… – отмахнулся старичок. – Нет-нет, вы не подумайте, я не увиливаю! Просто кукла Маша – это, знаете ли… Это такая история… Ее ведь в отрыве от всего остального не расскажешь! А рассказывать все целиком – это мы и к завтрему не кончим… Но на вашем месте, Василий, я бы подумал. Крепко подумал бы.

– Я между прочим, еще присягу принимал, – мрачно напомнил Василий. – Так что зря соблазняете.

– Да не соблазняю я! – жалобно воскликнул дедок, молитвенно складывая желтовато-розовые ладошки. – Я, как бы это выразиться, утешить вас хочу!

Василий как раз решился определить капсулу на пол, но движения не завершил. Медленно прозревая страшную истину, повернулся к собеседнику.

– Что?.. Вообще никак? – Голос его сел до шепота.

– Вы знаете… К сожалению! – подтвердил дедок и виновато пожал хрупкими старческими плечами. – Я, конечно, могу ошибаться, но, по-моему, отсюда не возвращаются.

– А пробовали хоть? – с надеждой спросил Василий.

– Хм… – Дедок Сократыч озадаченно вздернул седенькую бровь, отчего морщины на его лбу пошли волной. – А, собственно, зачем?

– То есть как?!

– О Господи, Василий! Ну вы сами подумайте: если человек сам, добровольно, без принуждения лезет в летающее блюдце, то какая же у него была жизнь?! Взять, к примеру, меня. Или вас!

– Меня брать не надо, – хмуро предупредил Василий.

– Хорошо. Не буду… Возьмем меня. Мне куда возвращаться прикажете? В клинику? В дом престарелых? Благодарю покорно!

Дедок фыркнул и умолк. Вид у него был несколько взъерошенный. Василий тоже молчал – темнея лицом и поигрывая желваками.

– Зачем же они так делают? – вырвалось вдруг у него.

– Кто?

– Да хозяева… Или вы с ними об этом не говорили?

Седенькие брови вспорхнули изумленно, и дедок, слегка отодвинувшись, уставился на собеседника.

– Василий! Голубчик! – сказал он. – Опомнитесь! Я же вам битый час уже втолковываю, что я даже и не видел здесь ни разу никаких хозяев! И никто не видел! Вам, правда, потом многие будут рассказывать, что видели, общались, но вы им не верьте! Это они таким образом цену себе набивают. Ну вот! – огорченно вскричал он вдруг. – Что ж вы еду-то зря выдавливаете! Сами ведь трудились, ломали!

Василий уставился на судорожно стиснутую надкушенную капсулу, из которой на руку и на пол обильно выдавливались тонкие маслянистые колбаски кофейного цвета.

– Так вас здесь много, что ли?

– О, целая колония! Нет-нет, не в том смысле, в каком вы подумали… Небольшой, знаете, такой социум человек в двадцать…

– Ничего себе… – пробормотал Василий, отбросив капсулу и машинально облизнув кулак. Язык опалило вновь. – А как же мы туг сутки плутали – никого не встретили…

– Видите ли… – Дедок замялся. – Дурацкая, ей-богу, традиция, но… Словом, когда прибывает очередной новичок (а случается это довольно редко), все прячутся…

– На хрена? – поражение спросил Василий.

– Полагают, что смешно, – уныло шевельнув бровью, пояснил дедок. – Хотя я лично никакого юмора туг не вижу… Но не идти же, согласитесь, против всех! И я бы спрятался, просто никто меня не удосужился предупредить…

– Стоп! – Василия озарило. – Так, выходит, это они нас пугали? Ну, в доме в этом… на потолке…

– Выходит, так, – со вздохом согласился дедок.

– А если бы я застрелил кого? – В запальчивости Василий достал из-за пазухи «Макаров».

– А что, он у вас еще стреляет? – обеспокоенно полюбопытствовал Сократыч.

Василий крякнул, нахмурился и, не отвечая, запихнул пистолет обратно. Хотел застегнуть для верности, но позеленевшая пуговица легко отделилась от лохмотьев кителя, как будто не позавчера была пришита.

– Да-да, – сочувственно подтвердил дедок. – Распадается прямо на глазах. Здешние вещи практически вечны, а вот все земное… Кстати, на пол ничего не ставьте. Что на пол упало, то пропало… И, знаете, я бы на вашем месте сменил одежду… Видите ли, к сожалению, не все относятся к милиции как должно… Есть тут у нас, например, один уголовник… Нет, не то, что ваш товарищ, а настоящий уголовник, с зоны…