Разделённые вихрем судьбы - [8]

К Рианон медленно возвращался дар речи. Не зная, что ответить, она просто обратила все свое внимание на яства.

— Поразительно! Как же они угадали? — с удивлением принялась за еду Лаура. С самого утра путницы не делали привалов, поэтому за день порядком устали и проголодались.

— Вкусно, — заметила Марни, смакуя кашу.

— Не обошлось здесь без магии какой-нибудь, — сказала Рианон. — Ну не могли они просто так угадать то, что я люблю. Они же впервые видят меня.

— Да ладно, — отмахнулась Лаура. — Тебе что, плохо что ли? Что-то ты с уходом Шебы резко стала все в сером свете воспринимать.

Никто больше ничего не сказал — все думали о том, где сейчас Шеба и волновались за нее. А между тем — с удовольствием вкушали блюда.

Заметив потупившееся выражение лиц сестер, Лаура все-таки решила прервать молчание, действующее ей на нервы:

— С Шебой-то хотя бы все понятно. У нее есть цель, к которой теперь и будет лежать ее путь. А что с нами? Или вы хотите сказать, что мы здесь на много-много месяцев?

— Ну вот уж нет. Мне вообще это место не нравится, — тихо сказала Рианон. — Оно слишком странное. Еще бы хозяина здешней таверны увидеть…

— Было бы не плохо, — согласилась Лаура.

— А мне здесь нравится. Довольно мило, хоть и настораживает, — беззаботно сказала немногословная Марни.

— Еще бы! — улыбнулась Лаура. — Для тебя же здесь столько природы! Такие богатства растительности…

Марни натянуто улыбнулась.

— Можешь хоть весь день гулять по этим лесам, цветы опылять, да травинки пересчитывать, — продолжила Лаура.

Выражение лица Марни стало приторным.

— Составишь свой собственный гербарий, придумаешь какие-нибудь очередные эликсиры…

— Ну и что! Уважайте мои маленькие слабости, — не выдержала Марни. — Мы же тебя, Лаура, не упрекаем за твой развратный внешний вид, и тебя, Рианон — за страсть ко всему темному и черному!

— Мы? — лицо Рианон просветлело от улыбки и подступившего смеха. — Заметь, Марни, ты тут одна, кто успела нас всех раскритиковать.

Щеки девушки налились румянцем, и она замолчала, уткнувшись взглядом в кашу.

— Почему это мой вид — развратный! — запоздало возмутилась Лаура, поправляя юбку, разрез которой открывал бедро девушки почти до талии. — Мне просто так удобнее.

— Ну-ну, — многозначно заключила Рианон, отставляя в сторону пустую тарелку.

— Про комнату забыли спросить, — заметила Лаура и крикнула тавернщику: — Эй! Любезнейший!

— Ваши комнаты готовы. Они наверху, первые три справа от лестницы, — раздался тихий голос откуда-то со стороны. Это служанка, убирающая с соседнего стола, ответила девушкам, ни на секунду не отрываясь от своей работы.

— Нет, все-таки, мысли они читают, — сказала Рианон и встала из-за стола. Девушки поднялись наверх по лестнице и по коридору прошли к своим комнатам.

— Держите при себе монетки, — сказала Рианон перед тем, как войти в комнату.

Этот способ почувствовать друг друга они использовали уже давно. Шеба как только смогла контролировать свои магические силы, создала для них монеты, которые реагировали друг на друга, отзываясь слабой пульсацией и теплом. Как только кому-то из обладательниц монет требовалась помощь, другие чувствовали это. Каждая из сестер хранила при себе эту монетку, чтобы в случае опасности всегда вовремя успеть дать знать другим. Не один раз это выручало сестер, так как и завистников, и просто охочих до женского тела особей хватало и в лагере наемников, да и на дорогах вообще.

Комната, которую приготовили для Рианон, оказалась чистой, скромной и аккуратной. Перед окном с нежно-желтой занавеской стоял стол, а рядом с ним два стула и кровать. Возле стены располагался небольшой шкаф. Выглядела обстановка по-простецки и как-то непримечательно: нельзя было понять — не то стара эта комнатная утварь, не то только сделана.

Рианон сняла свой небольшой дорожный мешок, отложив его на кровать, на столе разложила пояс с клинками в ножнах. Потянулась, освободившись от походного облачения. Незаметно за день все это успело здорово надоесть. Хотелось расслабиться и немного отдохнуть.

Солнце готовилось ко сну. Последние лучи нежно охватывали макушки леса рыжими лапами. Но свечи Рианон зажигать не спешила. Отдернула в сторону занавеску, давая слабому свету прокрасться в комнату.

Из заплечного мешка девушка достала связку желтоватых листов бумаги. Это были письма Баэро. Все, что пришли после бегства из Твердыни Заката. Магистр, дав Рианон с остальными пленницами возможность покинуть заточение, остался при повелителе, чтобы помогать вовремя скрыться от погони. Баэро досталась самая сложная и опасная работа: прикрывать их собой. Зачем? Почему он это делал? Ведь они были ему никто, совершенно чужие. К тому же никто из них больше никогда не вернется в пустынные зловещие горы Твердыни. Разум понимал поступок Магистра и оправдывал его, но сердце соглашаться отказывалось…

Рианон помнила обещание, что связало их тогда. Ее и Баэро. Каждый раз, думая о нем, девушка надеялась, что однажды Баэро отправит письмо не с очередным предостережением, а с указанием места встречи. Но эта надежда была слишком слаба и нереальна, она угасала все сильнее с каждым месяцем и становилась лишь несбыточной мечтой.