Разделенные океаном - [39]

Они смеялись до тех пор, пока у них не закололо в боку. Когда же они наконец успокоились, Агата призналась:

— Я знаю, что не должна так говорить, Молли, но я ужасно рада, что ты опоздала на пароход и вместо Нью-Йорка осталась в Ливерпуле. У меня еще никогда не было такой подруги, как ты.

— И у меня тоже.

— Мы ведь по-прежнему будем видеться, когда ты выйдешь замуж за Тома, правда? — с тревогой поинтересовалась Агата.

— Разумеется, — уверила ее Молли. — Мы будем, как прежде, раз в неделю ходить в кино, а ты сможешь забегать ко мне в гости, чтобы поболтать, когда Том будет работать по ночам.

— Вот и славно. — Агата удовлетворенно вздохнула.

«Все-таки мне невероятно повезло», — думала Молли, возвращаясь к Роберте. Первые дни в Ливерпуле оказались просто ужасными, но семейство Брофи приняло ее всем сердцем, и она стала для них своей. Они навсегда останутся ее друзьями. А потом Молли встретила Тома, и Райаны повели себя точно так же. После смерти мамы только с Томом Молли чувствовала себя особенной. Она спросила себя, уж не Господь ли приложил руку к тому, чтобы она опоздала на пароход, потому что Ливерпуль изначально был тем местом, которое Он выбрал для нее, а Нью-Йорк стал землей обетованной для Аннемари.

В половине шестого дверь магазина Роберты открылась и вошел Том. Празднично одетый, прижимая к груди шляпу, он выглядел начищенным и исключительно счастливым. Сердце екнуло у Молли в груди — это частенько случалось в последнее время, когда она видела своего жениха.

— Ты выглядишь очень мило, любимая, — сказал Том. Он говорил эти слова всякий раз, когда они встречались.

Молли также ответила привычной фразой:

— И ты тоже. — После того как Том вошел, ей стало казаться, что магазин подернулся розовой дымкой.

— И куда это вы, голубки, собрались? — закудахтала Роберта.

— В «Мажестик»; будем смотреть «Сироток бури» с Дороти[27] и Лилиан Гиш[28], — сообщил ей Том. — Этот фильм снял Дэвид У. Гриффит. Он настоящий гений, по моему скромному мнению.

По тому же скромному мнению Тома, не стань он полицейским, из него получился бы блестящий кинорежиссер, как Д. У. Гриффит, хотя и не такой талантливый, добавлял он в припадке несвойственной ему скромности.

— И много преступников ты поймал сегодня? — поинтересовалась Молли, когда они вышли на улицу.

— Увы, ни одного. Большинство из них выходят на промысел по ночам. Правда, одного бедолагу на Реншо-стрит насмерть сбил автомобиль, и мне пришлось поехать к нему домой и сообщить его жене о случившемся.

— Какой ужас! Тебе, должно быть, было очень неловко!

— Его жене пришлось намного хуже. — Том содрогнулся. Несмотря на самоуверенный вид, в душе он оставался чрезвычайно чувствительным молодым человеком. — Бедная женщина, она буквально захлебывалась слезами. Потом мне пришлось потолковать с одним парнем, который разъезжал на велосипеде по тротуару. Он сказал мне... В общем, я не стану повторять тебе, что он мне сказал, но мне пришлось препроводить его в участок, и уж там сержант живо научил его вежливости. А все остальное время я просто обходил свой участок, говорил людям, который час, или подсказывал, как пройти туда, куда им было нужно. Но я не теряю надежды, что когда-нибудь наткнусь на злодея, грабящего банк. Я все время заглядываю внутрь отделений, просто так, на всякий случай, но до сих пор мне не везло.

— Не расстраивайся, — утешала его Молли, пряча улыбку. — Все еще может случиться.

— Мне нравится быть копом, Молл.

— Я знаю, Том.

— И ты мне тоже нравишься. Я люблю тебя. — Он остановился посреди улицы и поцеловал ее в губы. — Я весь день мечтал об этом.

— А мне хотелось, чтобы ты сделал это. — Неужели она действительно это сказала? Неужели действительно имела это в виду? — Я люблю тебя, Том Райан, — произнесла Молли, только чтобы попробовать эти слова на вкус.

— Я знаю, родная, знаю.

Том обнял ее одной рукой за плечи и прижал к себе. Молли понятия не имела, как он об этом догадался: она сама не знала этого вплоть до самой последней минуты.

Мысли Левона были мрачными, пока он вел свое такси в направлении Уолл-стрит, финансового района Нью-Йорка, где небоскребы загораживали солнце, оставляя некоторые улицы в вечной тени. Иногда он чувствовал себя жалким муравьем, ползущим по самому дну обитаемого мира.

Его пассажира, молодого парнишку в деловом костюме и соломенной шляпе-канотье, обуревало желание поговорить. Он уже успел поинтересоваться у Левона, откуда тот родом, и поведал по секрету, что его собственные родители эмигрировали из России почти четверть века тому назад.

— Наша фамилия была совершенно непроизносимой: даже я не мог запомнить, как она пишется правильно. Инспекторы на острове Эллис переделали ее в «Димитрик», ну, отец и решил оставить ее в таком виде.

— Чем вы занимаетесь? — из чистой вежливости поинтересовался Левон.

Далеко не все его пассажиры оказывались такими дружелюбными, как этот молодой человек, который даже настоял на том, чтобы сесть рядом с ним, а не на заднем сиденье.

— Я управляю кредитами в банке «Морган», Подумать только, — молодой человек коротко рассмеялся, — отец в моем возрасте выращивал овощи в Вологде. А теперь у него свой дом в Буффало. Я приехал в Нью-Йорк в надежде заработать несколько долларов, и сейчас дела у меня идут неплохо. Я только что был в «Мэйси»