Раздать сценарий - [5]

— Смеешься ли ты, маг Удачи? Или просто лишний раз желаешь посмотреть на свой подвиг? — саркастически протараторил эзонес.

Светящийся зеленоватый шар появился как гром среди ясного неба. Он юн. Во-первых, молодые духи постоянно торопятся уместить предложения в как можно более короткий промежуток времени, словно боятся лишиться дара речи до того, как доведут до конца начатую фразу. Или им слишком дорого время, чтобы тратить ее на размеренную болтовню. Во-вторых, имей он за плечами сотни лет, он бы не допустил ошибку как, например, сейчас.

— И тебе привет, эзонес. Что, запечатлел какое-то тайное волшебство, секреты которого открылись мне во время нелегкой, а главное, неравной битвы? — скептическим тоном спросил я.

Хорошо, что попался именно юный дух. С древними все гораздо сложнее и сложившаяся культура общения включает в себя обилие почтенности. Восхваляй лесного духа, чтоб не получил ты в ухо — самая верная поговорка сельских жителей, вот уже более тысячу лет характеризующая нрав старых эзонесов.

— Неравной и нелегкой для кого? Мне вот почему-то кажется, что для них, — шар резво облетел мертвые туши и вернулся. — И как же не Удачи-то? Могу предоставить запись ингиарии [5]. Ты хоть сам-то видал, как с ними справился? Или ваша техника настолько непредсказуемая, что вы час таращитесь в удивлении на плоды своей волшбы?

Он совсем-совсем молод! Небось принял бразды правления лет десять назад. Неопытный, он не обладает знаниями, а только догадывается и спрашивает. Встретить такого даром что эксклюзив.

— Я на другом факультете учился, если что, — возразил я. — Оставь свои насмешки для тех, кто обгадился бы на моем месте. Не всякому магу без капли зиалы удается выжить и уйти нетронутым из-под окружения гойлуров.

— Сдается мне, что вонь обгаженного прогнала бы их с той же эффективностью, с какой от тебя убежал тот перепуганный. Заметь, никакой магии. Возьми на вооружение, так, на будущее, вдруг в похожей ситуации окажешься, а враги будут хоть чуточку умнее. На вот лучше полюбуйся на себя.

Из его тела выросла тонкая щупальца. Она потянулась в сторону леса, все удлиняясь и удлиняясь. Наконец, отросток достиг необходимой ветки и сорвал с нее похожую на мыльный пузырь сферу. Ингиария оказалась не больше яблока. Щупальца всосалась обратно в тело эзонеса, но не до конца — небольшой «побег» все же остался. На его кончике и покоился шар. Сначала ничего не происходило, но затем ингиария дрогнула, покачнулась и стала раздуваться. Причудливая метаморфоза сопроводилась звуком натягиваемой тетивы. Вскоре сфера достигла размеров приличного шкафа. Тонкие подрагивающие стенки ловили лучи солнца и дробили его на всевозможные цвета, а легкое колыхание ветра тревожило их поверхность будто водную гладь. Сквозь стенки просматривались слегка искаженные окрестности, как если бы в том месте от земли поднимался жар. Затем стало тихо; ингиария перестала расти, зато ее внутреннее пространство подверглось видоизменению — все видневшееся через нее исковеркалось, словно отражение в кривом зеркале. Когда круговерть угасла, и сформировалась четкая картинка, контур ингиарии слабо засветился золотом.

Сфера изображает меня собственной персоной. Я стою в кругу гойлуров. Показ начался за миг до нападения. Я внятно помню, как мне хотели съездить по носу, но теперь подметил еще кое-что — лохматый коротышка, стоявший позади меня, намеревался всадить мне кинжал точно промеж лопаток. Несмотря на то что изначальной своей цели лезвие не нашло, оно попало в единственный глаз их несчастного товарища. Примечательно, что бедолага, уже ослепший, не остался в долгу, и рука его не дрогнула до самого последнего момента. В конечном итоге удар вмял удивленную морду и пробил череп. Тут-то я и понял, откуда на затылке взялись мятые остатки носа и челюсти.

Если бы на этом череда совпадений закончилась, то можно было бы подумать об удачном стечении обстоятельств. По-видимому я переусердствовал со взываниями к Лебесте: в то время как меня придавливал к земле безглазый, здоровяк, наряду с метателем кинжала, швырнул топор, а навстречу ему летело короткое копье, сопровождаемое кличем «клык мне в зад!». Конечной целью ударов был я. На деле же вышел обмен оружием, после которого смерть пригласила в свои чертоги четырех слабоумных волколошадей. А Холяф так и стоял с открытой пастью, пуская слюну себе на грудь. Тугоумие спасло ему жизнь.

Изображение дрогнуло и плавно «растворилось». Пузырь лопнул сначала по контуру, а затем и сам целиком. В другое время — не будь я ошеломлен — меня бы заворожило зрелище развеявшейся роем золотистых искорок ингиарии. Они подобны скопищу беспечных мотыльков, что кружат в летнюю ночь вокруг одинокого фонаря.

— Невероятно, — выдавил я из себя, — ну, хотя бы стало ясно… Спасибо тебе, эзонес! Если бы не ты — лежать мне тут с дырой в голове. — Я многозначительно почесал затылок.

— Тебе спасибо. Бродячие артисты завершают гастроли и возвращаются восвояси. В наше время лесные духи в цирк не ходят, так хоть здесь какая-то отдушина появилась. Поэтому мы квиты. Мое имя Чой.