Разбуженные боги - [4]

– Да брось ты, Такамори! Как он нас здесь достанет? – Для пущей убедительности Артем похлопал рукой по мачте. – Все, мы оторвались! Мы предоставлены самим себе!

– А зачем ему самому нас доставать, мой господин? Сиккэн мог заранее принять меры. Например, убийца может прятаться на корабле. Я, разумеется, смотрел в трюме и никого не увидел, но там столько мешков с сырой медью, они так плотно навалены, что за ними или даже в одном из них легко можно спрятаться. А может быть, мой господин, люди сиккэна наняли кого-то из матросов этого корабля, чтобы убить тебя. Например, того, кого я только что отправил с палубы. Я буду всегда рядом с тобой, мой господин. Я предупрежу самураев Кумазава. Но и ты будь начеку.

– Всех демонов мира вам в печенки! Да что ж это такое! – Артем в сердцах плюнул в море.

От прекрасного расположения духа не осталось и следа. Ночь была безнадежно испорчена, но хуже всего было даже не это. Артем вынужден был признать, что в словах подозрительного старика была немалая доля правды. Окончательно успокоиться, наверное, можно будет только на суше. Уж там-то, на китайской земле, никаких убийц, посланных сиккэном, быть не может.

«Ладно, так и быть. Придется во время плавания постоянно озираться и всех подозревать. Ничего, перетерпим».

– Ладно, пошли спать, Такамори, – сказал он, первым направляясь в сторону кормовой надстройки с загнутыми углами крыши, похожей на пагоду. – Помнишь мое любимое изречение, достойное самого Конфуция?

Утро вечера мудренее. Утро, однако, для Артема наступило несколько раньше, чем он планировал. И наступило оно совсем не так, как он того хотел.

Наступило оно с истошным воплем:

– Окинавцы!

Глава вторая Чужие паруса

Недоспавшие мужчины и женщины, самураи и моряки выскочили на палубу. Артем оказался там одним из первых. Он вскочил на борт и стоял на нем, держась за канат.

Над морем занимался рассвет. Горизонт набухал розовым. Над зеленоватыми рубцами морского простора уже показался край оранжевого диска. Морской ветер неплохо задувал в паруса, джонка шла уверенно и сильно, вышибая из водяных толщ соленые брызги, некоторые из которых долетали до лица Артема. Словом, утро выдалось как по заказу морских романтиков, якорь им в задницу. Все бы хорошо, если б не одна маленькая деталь.

Наперерез их тяжело груженному кораблю шел почти такой же, несколько уступающий в размерах, зато явно превосходящий по скорости. На его парусе был выведен черным огромный иероглиф незнакомых очертаний, скорее всего китайский. Может, это был какой-то девиз, или название корабля, то ли еще чего, например имя какого-нибудь божества. Артем счел несвоевременным выяснять это у знатоков китайского.

На палубе чужой джонки толпились люди в разномастной одежде, а некоторые и вовсе по пояс голые, хотя с утра было прохладно. Лучи просыпающегося светила беззаботно играли на обнаженных клинках удалой команды. Артему пришлось нехотя признать, что вряд ли, едва завидев другой корабль, стали бы обнажать оружие люди добрые, законопослушные и преисполненные самых лучших намерений.

– Нам от них не уйти, – произнес за спиной Артема капитан.

– Вако?[4] – спросил Артем, не оборачиваясь.

– Это окинавцы. А все окинавцы – вако.

– Нельзя трогать джонку! Тут посол императора! – потрясая руками, истерично прокричал купец, хозяин груза сырой меди. – Посол императора! Посол императора!

Это была истерика и ничего более. Докричаться до пиратов он все равно не мог, да и что изменилось бы, если бы докричался? Что ж, купца, этого толстого, вечно потеющего человека в желтом халате с серебристыми узорами, можно было понять. Не только ему грозили крупные неприятности.

– Если людей перебить, а корабль потопить, то никто никогда не узнает, что они напали на корабль с послом самого императора, – мрачно проговорил Такамори.

– Вряд ли они посмеют, – без большой уверенности произнес капитан их джонки, наголо бритый китаец с длинными висячими усами. – Кто-то из них проговорится, пойдут слухи, дойдут до вождя другого окинавского племени. Они там, на Окинаве, все друг с другом враждуют. Этот вождь пошлет к императору гонца с письмом, где напишет: «Я знаю, мой император, кто убил твоего посла. Пришли своих воинов, и мы вместе накажем негодяя». Нет, топить они нас не станут, а вот выкуп потребуют, – капитан тяжко вздохнул. – Придется откупаться.

– Откупаться?! – зарычал Кумазава-старший, до того нервно расхаживавший по палубе. – Платить окинавским собакам?! Окинавские вожди поклялись в верности императору Сидзё! Они поклялись не трогать наши корабли!

– Топят редко – это правда, – обнадежил капитан. – Да и подчистую грабят тоже редко. Берут выкуп и плывут к себе на Окинаву.

– Они же видят, что на палубе самураи! – продолжал бушевать Кумазава Садато. – Почему они еще не отвернули!

– Потому что они хотят выкупа, отец. Капитан Гао прав, – сказал Хидейоши.

– Ха, пусть попробуют, черви навозные! – проревел Кумазава-старший. – Здесь все под защитой императора! Пусть попробуют поднять руку на императора!

– Такамори! – Артем спрыгнул с борта на палубу. – Живо к сундуку, доставай императорскую грамоту и неси ее сюда. – Артем хлопнул в ладоши. – Слушайте меня все! С окинавцами буду говорить только я. Никому не встревать без моего дозволения. Ты, купец, не дрожи! – Артем направил указательный палец на толстого китайца в желтом халате. – Если придется откупаться, то я заплачу пиратам из своих денег. Садато-сан, Хидейоши, мечи без моего приказа не обнажать. Без моего приказа никто ничего не делает и не говорит!