Разбойник - [17]

— Есть и не мало, — подтвердили бояре. — Больше всего в Тфери. И на Москве хватает. Раньше больше было, да Тохтамыш, взяв Москву, все тюфяки увез с собой. Потом конечно разжились новыми, но уже не так много их на Москве, чем при светлой памяти князя Дмитрия было.

— А вот, к примеру, у меня есть пушка, на сколько она потянет? — полюбопытствовал Андрей.

— Смотря какая… — Прокопий Елизарович почесал стриженный затылок, сдвинув набекрень высокую меховую шапку. — А у тебя и вправду есть?

— Есть, — подтвердил Андрей. — По наследству досталась.

— Большая — на пуда два серебра потянет. Если железная — то дешевле обойдется. Некак продать хочешь? — спросил Прокопий, делая безразличный вид.

— А ручницы? — Андрей сделал вид, что не услышал вопроса, и пользуясь случаем, пытался получить как можно больше информации у бояр.

— Фунтов на семь с половиной серебра. Токмо баловство одно — эти твои ручницы, — усмехнулся в коротко подстриженную русую бороду боярин Прокопий Елизарович.

— Отчего так? — искренне удивился князь.

— Известно дело, — криво усмехнулся Прокопий. — Фитиль не надежная штука. Разжечь его перед выстрелом нужно, иначе прогорит, и не заметишь. И попасть с ручницы мудрено по ворогу. Пока ты с ручницей возиться будешь, я тебя всего стрелами утыкаю, — рассмеялся москвич.

— Ну все же. По плотному строю из ручницы стрелять самое то, — не унимался Андрей, так как прихватил с собой несколько ручниц и пушку, ту самую полевую пушку, которую он обнаружил в сарае польского пана, в набеге на Литву. Может быть пушка — это громко сказано, но пять мелкокалиберных пушечек уложенных в ряд, и закрытых деревянными щитками, вполне грозное оружие. Андрей проверил. Единственно, он усилил щитки кусками кожи и теперь можно не опасаться вражеских стрел. Такой щиток обеспечивал достаточно надежную защиту пушкарям.

— Сейчас фряги делают ручницы без фитиля. Слышал я что искра сама вылетает, фитиль такой ручнице не нужен, — подал голос боярин Маслов. — Стоит такая пищаль втрое дороже обычной.

Стоп. Это, что получается, уже изобретены замки к пищалям? Вроде бы намного позже они появились? Андрей лихорадочно вспоминал, когда именно появились на вооружении колесцовые и кремниевые замки. Вроде бы позже. Тогда, как понимать слова боярина? Или он опять чего не знает о реалиях истории?

— Говорю тебе — баловство это, — уже традиционно возразил москвич на слова резанца. — Правда, сказывают, князь Дмитрий на поле Куликовом тюфяками татар побил, но, то не его тюфяки были.

— Как не его? А чьи?

— Иные люди сказывали, Сергий Радонежский те тюфяки выдал князю, да людей обученных огненному бою дал.

— Ага, побил ваш Дмитрий татар… Отсиживался князь в обозе, а не татар бил, а то и вовсе удрать хотел, — окончательно очнувшись от дремы, резанский боярин не утерпел, вставил колкость в адрес москвичей.

— Не правда! — вскипел московский боярин, разбрызгивая слюни, переходя на крик. — Это Олег ваш, аки тать, напал на наши обозы. Весь полон татарский перенял и не вернул!

— Свое мы взяли по праву, по уговору! — в запальчивости выкрикнул Костя, сотрясая воздух пудовыми кулаками.

И когда успел натянуть латные перчатки?

— Кто этот уговор видел? Не было никакого уговора! — кровь прилила к лицу московского боярина, и от волнения Прокопий Елизарович аж привстал с лавки, в тесноте возка угрожая опрокинуться на складной столик с яствами разделявший бояр.

— Как не было, если был! — Костя не желал уступать московскому товарищу и тоже сделал попытку приподняться, которую, к счастью, Андрей успел пресечь, словно случайно толкнув друга в плечо. Маслов, от не ожидавший подлянки со стороны друга, вновь уселся на мягкую лавку, продолжал запальчиво обличать московского князя. — Дмитрия вашего жадность обуяла. Мы свое по праву взяли! А князь ваш от хана бежал, словно мышь от кота и все ваши набольшие разбежались, бросили Москву, — с того не с сего добавил Костя.

Андрей понял, что пора вмешиваться, иначе бояре вцепятся друг другу в бороды. И было бы за что… Давний спор между Москвой и Резанью еще не закончился. И не закончится пока в людях живет память о сильном Резанском княжестве.

— Хватит вам бояре спорить о делах давних, — стал увещать товарищей Андрей. — Только свары между вами мне не хватало. Что там было на самом деле уже быльем поросло, а вы бьетесь, словно сами там были.

— То верно. Дед мой там был. Резанцы его полонили, потом за выкуп отпустили, — успокоившись сказал московский боярин.

— Твой дед из немцев выехал, — буркнул Костя, но так, что бы москвич не услышал, зато услышал Андрей.

— Вы мне лучше объясните, отчего московский князь литовских бояр да татарских мурз привечает? — поспешил сменить тему разговора князь, пока бояре не разодрались и не поубивали друг друга. Вон, Прокопий уже поглаживает рукоять кинжала, а Маслов демонстративно игнорирует Прокопия, но на руку положил меховую накидку, на всякий случай, что бы можно было остановить удар, если дело дойдет до поножовщины.

— Что не понятно тебе? Литовцы вои отменные и богатые. На службу приходят вместе с двором своим. Чем больше у боярина войско, тем больше почета ему у князя московского. На Москве воев мало. Когда Литва на Москву ходила, еле-еле наскребли воев на сторожевой полк. Бояре московские, из старых, предпочитают тягло тянуть, а не служить князю. Вот и раздает князь земли литвинам за службу. Литвины бить татар привычные, Резанцы тоже привычны бить татар, а москвичи вечно выю гнули перед ханами. Сами не хотят воевать, вот и привечают литовских бояр да татарских мурз. И права отъезда за боярами московские князья не признают, — Маслов неожиданно вновь принялся накалять обстановку.