Разбойник - [114]

Время еще позволяло, и Кузьма приказал обследовать портовые склады. На корабль переправляли тюки тканей, мешки с перцем, венецианские зеркала. Под конец набрели на склад со слитками олова, меди, и серебра. Пять больших ящиков еле затащили на корабль. По пути холопы прихватили амфоры с импортным вином. Парни из кожи вон вылезли, но успели погрузить два десятка емкостей на борт коробля.

Все прошло на удивление гладко. Арсенал выпотрошили, банк взяли, даже два богатых дома ограбили. Не удержались парни, и поплатились за свою инициативу. Кто знал, что казначей Кафы охраняет свое богатство днем и ночью. Сундук открыли, что бы проверить, что в нем лежит и напоролись на сюрприз — ядовитую змею. Тот кто нетерпеливо первым засунул руку в сундук — получил смертельный укус. Это все, что успели рассказать Андрею, благоразумно не назвав имени несчастного. Неждан, подобранный князем в Новгороде беспризорный пацаненок, таки упросил воеводу разрешить ему пойти вместе со всеми — сходил называется. Выживет ли — не знамо.

Утром, в городе начался переполох. Стража замка пропала, капитана нашли вдрызг пьяным. Городские ворота открыты. Портовая стража обнаружилась в одном из амбаров, у всех перерезано горло, от уха до уха. Трупов городских стражников так и не нашли. Куда делась городская стража — никто не знал. Строились различные предположения одно фантастичнее другого. Тут масла в огонь добавили известия об ограблении почтенных негоциантов, но Андрей точно знал, что караван-сараи его люди не грабили. Но про банк и про исчезновение городской казны известий не было. Как не было известий из ограбленного замка. У городской старшины хватило ума замолчать данные факты. Тут выяснилось, что исчез один из торговых кораблей. В погоню за ним снарядили несколько кораблей и галер. Задерживать отплытие остальных купеческих кораблей не рискнули.

Михайло Романович как-то совсем не заметно распродал весь товар и накупил импортного товару, ну, что бы не вызывать подозрений. Хамалы[61] уже загрузили подремонтированные лодьи и ушкуи. По просьбе князя, Михайло Романович закупил шесть кантаро[62] кипрского сахара по сходной цене в 70 перперов[63] за кантар. Дороговато, но пойди, купи дешевле. Шутка.

Изюму затарили несколько бочек. Цена на него в этот год была чуть дешевле сахара. Разница в двадцать аспров за генуэзский кантар — не велики деньги, но купец истово торговался и скинул цену еще на три аспра. Правильно, аспр — сом бережет.

Масло оливковое, однако продавали в одной цене с Таной. Конкуренция с венецианцами жесткая. Пару бочек закупили и за все про все отдали 125 перперов. Дороговато, зато масло лучшее — чистое. Если верить продавцу, привезли его из самой Мессины. Вред поди, но масло действительно качественное.

Имбиря прикупил купец, сам то он не стал бы покупать его в таких количествах, взял бы чуток и хватит, но раз князь велел — делать нечего, пришлось брать, чай серебро не свое — княжеское. Он искренне не понимал, на кой ляд князю имбирь, да еще столько: из Индии имбирь купец забрал подчистую весь, ровно кантар, за тридцать пять перперов. Другой сорт — mechini, из Мекки порадовался дешевле его купец тоже забрал под остаток, за 22 перпера кантар, а было его чуть больше кантара. Да соленого имбиря закупили кантар, по 22 перпера. Вот зачем князю столько имбиря спрашивается? Но то — дело хозяйское. Хотя, лучше бы гвоздики князь велел купить, хоть и дорога она, по 150 перперов за кантар, но покупателя на нее всегда найти можно. Купец не долго думая, приобрел кантар гвоздики. Хорошая прянасть, продавец клялся, божился, что привезли ее с Молуккских островов. Про корицу князь тоже ничего не говорил, но Михайло Романович купил и ее. Всего одну связку, весом почти в девять пудов пришлось выложить дюжину татарских сомов. Считай тех же новгородских рублей. У себя на Родине, можно за нее выручить сам-два, а то и сам-три. Это если на пушнину или на шкуры менять, а потом перепродать фрягам, а если серебром брать, то навар не такой уж и велик выйдет — от силы четверть.

Ну и перца купец хапнул от души, благо, что он еще дешев ноне, всего сорок перперов за кантар. Двадцать пудов пришлось взять. Но князь сказал — мало. А больше купить — серебра не останется на остальной товар.

Еще купчина рекомендовал князю приобрести вуалей с пару ящиков, то есть легких головных покрывал из шелка, изготовленных искусными флорентийскими мастерами[64]. Один такой ящик с вуалями, которых в нем было ровно дюжина, каждая вуаль длиной в пятнадцать локтей обошелся в 55 с половиной счетных перпера. Второй сторговали дешевле. Армянин из Константинополя скинул цену в половину перпера за ящик. Вообще-то, с армянами торговаться тяжело, если они натурализовавшийся. А таких становилось все больше и больше.

Свой товар, бычьи шкуры, купец выгодно продал тем же купцам из Константинополя, минуя местных перекупов. Такое деяние — чревато последствиями, но купец как-то тихой сапой провернул эту сделку. За 750 шкур он получил чуть больше пуда серебра, если точнее то семнадцать килограмм. В счетных перперах это было ровно 1204 перпера. Да в Тане он продал часть шкур, итого получил на руки оборотистый купец двести пятьдесят московских рублей, только от продажи шкур. А еще провернул он сделку с продажей невольников, и зерно выгодно сбыл. Цена на зерно в Кафе поднялась, хан Солгата блокировал город с суши и подвоз хлеба в город был затруднен, от того и цены поперли вверх. В общем, хорошо расторговался купец. А расходов у него — всего ничего.