Разбойник Кудеяр - [25]

— Это какой же Милославский? Илья Данилыч?

— Нет, брат его Иван. На охоту боярин в новые свои земли пожаловал, лис погонять. Он-то сам, может, и ничего, да холопы у него голодные, у своих же православных отнимают, как татары какие.

Кто-то, крестясь, сказал:

— Слава богу, завтра уезжает. Натешился.

Незнакомый человек Егорушку по плечу погладил.

— Слышь! Домой поезжай. Будут у тебя деньги. Будет у тебя любимая жена. Это говорю тебе я, Кудеяр!

Будто колдун вошел в избу — все, кто был в кабаке, глаза в пол: как бы не задел гляделками.

Кудеяр! Про́клятый разбойник, да ведь при царе Иване Васильевиче про́клятый, никак лет сто тому назад.

От колдуна отворачиваться хорошо ли? Обидеться может.

Подняли глаза, а Кудеяра нету. Только заржал конь под окнами да земля вздрогнула: ускакал.

— Уж не призрак ли? — задумался кабатчик.

— Нет, — сказал Егорушка. — Кудеяр за плечо меня трогал, живая рука, а призрак бестелесен.

— И то! — согласились крестьяне и бросились из кабака вон.

2

Иван Данилыч Милославский спал на лавке в пустой душистой горнице. Перед приездом боярина ее мыли квасом, настоянным на анисе. Анисовый аромат холодинкой стоял во рту, и спалось очень хорошо, без полуденных кошмаров, происхождение которых немец-доктор объяснял боярину духотой и положением светил на небе.

Вдруг Ивана Данилыча толкнули в плечо. Открыл глаза, удивляясь смелости слуги, но увидел не слугу, а незнакомого черного человека.

Иван Данилыч струхнул и прикрыл глаза веками, выгадывая время и соображая, кто это мог быть перед ним и как вести себя. Гаркнуть бы, но очень уж странно одет человек, не по-нашенскому. Иван Данилыч сквозь веки разглядел это.

Черная кожаная рубаха до пояса, узкая в кистях. На груди золотой диск с короной во все стороны — знак солнца. По диску письмена. Штаны тоже кожаные, заправленные в мягкие черные сафьяновые сапоги, расшитые золотыми драконами. На голове низкая круглая железная шапка, а может, и серебряная, с обильной чернью и большим красным гребнем, как у петуха.

Тут шуметь никак нельзя было, тем более что незнакомец приложил палец к губам и требовал молчания. За поясом у него было три пистолета и длинная тонкая сабля.

«Хоть бы уж не черт!» — подумал про себя Иван Данилыч, бесшумно садясь и опуская ноги на пол. Этого потребовал незнакомец выразительным жестом.

Боярин украдкой отыскал на стене образа и собирался с силами, чтобы разом перекреститься и перекрестить неизвестного, но тот глянул блестящими черными глазами и сказал:

— Не вздумай звать на помощь. Твой слуга в передней онемел. Я к тебе пришел с просьбой. Завтра ты отправляешься в Москву. Захвати с собой в дорогу сто талеров для меня и сто рублей копейками для моего друга. Не забудь. Я приду за ними. До встречи, Иван Данилыч!

Исчез в дверях бесшумно.

Боярин, прежде чем вскочить, закричать, затопать, пустить погоню, прежде чем всполошиться, протер глаза и прислушался. Вроде бы ветер прошумел по вершинам сосен, и тишина. Нет, то был не сон.

Иван Данилыч вскочил, рванул дверь, перепрыгнул через связанного слугу, закричал страшно, распаляясь невиданным гневом… Все люди Милославского были подняты на ноги.

3

Пять дорог проходило по владениям боярина Ивана Данилыча. На всех дорогах были выставлены посты, в дозор посылали по двое, на перекрестки по четверо. Иван Данилыч был кичлив и дня отъезда менять не захотел. Не захотел менять и часа, хотя на небо наползала тяжелая туча. Только такая началась гроза, такими белыми саблями полосовали молнии небо, что на душе у боярина стало неспокойно: может, и разбойник приходил в дом, а может, и Темный Князь? На всякий случай отсчитал Иван Данилыч сто талеров и сто рублей копейками, тайно ото всех, стыдясь самого себя, но отсчитал.

Положил в два мешочка, а мешочки в ларец.

Грозу пришлось переждать, но выехали в тот же день.

Впереди кареты скакало тридцать холопов с пиками, по бокам никого: дорога больно узка, позади кареты еще тридцать. Кучер сидел с пистолетом. Возле кучера жилец с пистолетом же. На запятках двое с саблями и пистолетами. Иван Данилыч тоже зарядил пару дальнобойных. Ехал, то посмеиваясь, то мрачнея: если не черт явился, то какой же наглец?

4

Стоять на дороге, сторожить разбойника страшно. А тут еще прошел слух, что разбойник-то сам Кудеяр. А Кудеяр, говорили, проклят людьми и Богом сто лет назад. Человек он или нечистый дух — кто же знает?

На дороге, по которой собирался ехать Илья Данилыч, перекресток берегли трое стрельцов: Ивашка, Игнашка и Втор.

Как на дорогу им настало время выходить, заскочили они в ямской дорожный кабачок выпить для храбрости.

Выпили, да, видно, мало, потому что страх на них напал тотчас, как вернулись на перекресток. Да и то! Выскочила из кустов и перебежала им дорогу черная собака. Может, и не черная, а почудилось — черная. Может, и собака, а почудилось — с кошачьими усами. Может, и не черная, и не собака, а рысь, а может, и оборотень. Только шастнуло оно через дорогу, и тут же зашла над лесом черная туча. Гром всколыхнул небо, молнии пали.

Прибежали стрельцы в кабак. Не говоря промеж собой ни слова, выпили по два ковша двойного вина, сели под образами и еще вина попросили.