Разбойник Кадрус - [59]

Ему тоже бросили букет. Дело в том, что никто из заключенных Форса не знал главаря «кротов» в лицо. Судебный следователь пришел в бешенство и на следующий день решил устроить обоим очную ставку в надежде, что они как-то выдадут себя.

Между тем Жоржа и Фоконьяка отправили по своим камерам. Первый спокойный и равнодушный, словно находился еще в своих комнатах в Фонтенбло, осторожно поставил подаренный ему букет в кружку с водой.

Фоконьяк же сразу приступил к делу. Никто не вообразил бы, что в нем проснулась страсть к ботанике. С азартом страстного натуралиста он осматривал каждый цветок, считал лепестки, щупал листья. Потом перешел к стеблям, ощупал их, согнул, потом разорвал на мелкие куски. Вдруг он издал крик радости. Чутьем закоренелого преступника он догадывался, что в букете что-то спрятано. Что? В одном из стеблей он нашел миниатюрную пилку. Он тотчас затянул обычную песню. Жорж прислушался и все понял. Осмотрев свой букет, он вынул точно такую же пилку.

Оба «крота» с нетерпением ждали последнего обхода тюремщика, потом начали подпиливать замки у своих цепей. Они сделали это так искусно, что самый зоркий глаз ничего бы не заметил. Довольные, они спокойно заснули. На другое утро их разбудил тюремщик, чтобы отвезти к судебному следователю. В повозке с конвоем из четырех жандармов обоих «кротов» доставили к нему в кабинет.

Судебный следователь сидел за столом, заваленном бумагами. Напротив него расположился секретарь. Арестанты стояли у стола. Оставили только двух жандармов.

Судебный следователь напрасно всматривался в лица «кротов». Ни малейшее движение, ни малейший знак ничего ему не говорили. В этих железных людях он заметил только удовольствие видеть друг друга. Напрасно он задавал вопросы один каверзнее другого. Каждый из арестантов по-прежнему утверждал, что он Кадрус. Кроме этого ответа, оба хранили упорное молчание. Следователь начал терять терпение, когда в кабинет вошел рассыльный.

— Эти бумаги вам приказал отдать тюремный смотритель, — сказал он.

При звуке этого голоса Кадрус и Фоконьяк не могли не вздрогнуть. Следователь углубился в чтение и не заметил, как арестанты и мнимый рассыльный переглянулись.

Вдруг в воздухе засвистели кандалы Кадруса и его помощника и, опустившись на головы несчастных жандармов, сразу же убили их, а мнимый рассыльный, как обезьяна, бросился на судебного следователя, связал его и засунул ему в рот кляп. Секретарь счел за лучшее лишиться чувств. Однако его также связали. Когда все было кончено, Кадрус и Фоконьяк с волнением пожали руку мнимому рассыльному.

— Спасибо, — сказали они, — мы знали, что Белка способен на такую преданность.

— Я давно ждал случая, — ответил молодой «крот». — А теперь, скорее, скорее! — говорил он своим вожакам, которые торопливо надевали мундиры жандармов. — Я разузнал расположение коридоров. Вы пройдете свободно, пока я вступлю в разговор с часовыми, стоящими у каждой двери.

Через минуту Кадрус и Фоконьяк благополучно вышли на улицу, где крик, раздавшийся из кареты, чуть было не испортил все дело.

Глава XLII КАК ОБМАНУТЬ ПОЛИЦИЮ

Крик этот вырвался у Жанны. Каждый день она, побледнев от горя, похудев от бессонницы, приезжала к судьям. Не имея никакой надежды, Жанна умоляла о разрешении увидеться с Жоржем.

Жанна никак не ожидала, что судьба исполнит ее желание. Не в состоянии совладать с собой при виде Жоржа, она вскрикнула. Кадрус одним прыжком очутился у кареты. Фоконьяк поспешил за ним. Белка прыгнул на козлы, схватил вожжи и погнал лошадей во весь опор. Прежде всего надо было отъехать подальше от тюрьмы. Видя, что два жандарма сели возле Жанны, видя человека в форме тюремного рассыльного, кучер решил, что полиция хочет арестовать его госпожу. Белка подтвердил это, сказав ему:

— Ни слова, ни одного движения, или я кликну городских сержантов и велю отвести тебя в тюрьму.

Кучер послушался и тихо сидел возле «крота». Карета быстро катилась по переулкам, как вдруг изнутри кучеру велели остановиться. Белка поспешно слез с козел и, получив приказания, данные ему на ухо, опять сел на козлы и поехал к дому Жанны.

Вот что Кадрус и его помощник узнали по дороге. Жанна вместе с кузиной оставила замок дяди. Они выбрали уединенный дом в немноголюдном предместье. К этому-то дому Белка направил лошадей. Но в ту минуту, как он подъезжал к этому дому, он обернулся, наклонился и бросил в окно кареты только одно слово:

— Мышеловка!

— Посмотри-ка, что там, — приказал Кадрус своему помощнику.

Фоконьяк высунул голову в дверцу и чрезвычайно равнодушно принялся рассматривать окрестные дома. Он увидел множество людей, окружавших дом.

— Белка прав, — сказал гасконец. — Дом окружен полицейскими. Надо обмануть их, тем более что они увидели нашу карету и не потеряют ее из вида. Рыдайте, — сказал он Жанне. — Закройте лицо платком. А ты, Кадрус, утешай ее. Повернись к ней, чтобы виднелся только твой жандармский мундир, а я выйду. Если меня узнают… я умру… У меня есть сабля… я их отвлеку… Пока они будут возиться со мной, скачите. Хоть один спасется от их когтей.

Жизнь каждого «крота» принадлежала всем, так что Кадрус не нашел ничего необыкновенного в этой искренней преданности. Гасконец выскочил из кареты и побежал к воротам.