Разбойник Кадрус - [58]
Сорвав фальшивые бакенбарды и парик, он прибавил:
— Узнаешь?
— Жан Леблан! — невольно вскрикнул Фоконьяк.
— Жан Леблан! Твой бывший товарищ по тюрьме. Ты устроил так, что я не смог сбежать вместе с тобой. Я тебя предупреждал, я говорил тебе, что ты за это поплатишься. Ну, теперь я доволен! Я отомщен!
Все пришли в изумление. Кадрус взревел, как дикий зверь. Потом, так же, как зверь, хотел одним рывком исчезнуть из зала, но везде стояли жандармы.
— Если вы сделаете хоть один шаг, — сказал бригадир жандармов, — то будете убиты, предупреждаю вас.
Кадрусу захотелось умереть. Он готов был решиться на все. Но Жанна, повиснув на его шее, защищала его своим телом.
— Он мой! — кричала она. — Он мой муж! Вы вырвете его из моих рук вместе с моей жизнью. Убейте меня!.. Убейте его!.. Я, по крайней мере, буду иметь радость умереть вместе с ним.
Жорж не боялся за себя, он опасался за невинное существо, которое в своей великой любви не хотело от него отречься.
— Прикажите опустить ружья, — сказал он бригадиру. — Если не ради меня, то, по крайней мере, ради этой бедняжки. Я сдаюсь. Да! — закричал он с гордостью. — Этот человек прав. Да, я вожак свирепых «кротов», да, я Кадрус!.. И вы отдадите справедливость Кадрусу, что только измена этого негодяя смогла выдать его. Я, так давно повелевавший другими, теперь должен повиноваться. Я готов, господа.
Он пошел к двери. Но обезумевшая Жанна, крича, судорожно цеплялась за Жоржа.
— Нет!.. Нет!.. Вы не возьмете его!.. Он мой!.. Только он один храбрец!.. Вы все трусы!.. Попробуйте-ка его отнять у меня!..
Ее схватили и отвели в ее комнату, куда уже перенесли Мари. Через несколько минут Кадруса и Фоконьяка увели.
У ворот, среди толпы, окружавшей замок Гильбоа, Фоконьяк приметил каторжника, который выдал его, и сказал, сделав неприметный знак людям, находившимся среди зевак:
— Жан Леблан, — он сделал ударение на этих словах, — уверяю вас в нашей благодарности за услугу, которую вы нам оказали.
Люди, внимательно наблюдавшие за движениями и словами помощника Кадруса, тотчас отделились от толпы.
Увидев карету, увозившую Жоржа и Фоконьяка, Гильбоа говорил:
— Наконец, я отомщен… Но это еще не все… надо расторгнуть эти браки. Кто теперь захочет жениться на Жанне?.. Только я!..
На другой день на рассвете Жана Леблана нашли убитым в постели. На горле у него была рана — печать «кротов».
Глава XLI
КАДРУС И ФОКОНЬЯК В ТЮРЬМЕ
Кадруса и его помощника посадили в тюрьму. Строжайшие охранные меры доказывали, какое значение власти придавали их аресту. Если бы послушали Фуше, то их бы следовало просто пристрелить. Савари, ни в чем другом с Фуше не соглашавшийся, теперь разделял его мнение, но Наполеон раздраженно бросил:
— Зачем вы суетесь? Вы не смогли схватить этих людей, предоставьте же действовать тем, кому повезло больше вас.
Савари и Фуше ушли расстроенные. После суровых слов императора их ненависть к Кадрусу и Фоконьяку усилилась. Выходя из дворца, Фуше откровенно сказал своему сопернику:
— Генерал, на пару слов.
— Говорите, ваша светлость.
— Не сделаться ли нам союзниками в деле Кадруса, вместо того чтобы соперничать?
— Я сам об этом подумал.
Договор был заключен. Они хотели избавиться от обоих вожаков.
Между тем Жорж и Фоконьяк сидели в тюрьме Форс. Два жандарма стояли у дверей их камер, находившихся в разных концах здания.
Все жаждали увидеть знаменитых разбойников, но их держали в одиночном заключении. Все знали о печальной участи, ожидавшей вожаков «кротов», те сами не могли этого не знать, но, несмотря на это, были так веселы, что по всему коридору раздавалось пение Жоржа и Фоконьяка.
Между тем началось следствие, но продвинулось оно мало. Конечно, судебный следователь знал, что держит в руках Кадруса и его помощника. Но кто же помощник? И кто Кадрус? Он велел вызывать к себе каждого по отдельности. Когда допрашивал младшего, — того, кого считали главарем, — он действительно называл себя Кадрусом. Когда допрашивал другого арестанта, тот, в свою очередь, говорил, что он и есть настоящий Кадрус.
— Вы это знаете, — говорил он. — Я не могу опровергнуть очевидное. Я был в тюрьме раньше этого молодого человека. Шайка, наделавшая столько дел, сложилась до его появления. Я не отрицаю, что Жорж также был в ней, но как помощник, а не как вожак. Я настоящий Кадрус.
Судебный следователь не знал, как ему распутать этот узел. Если бы он понимал пение обоих «кротов», он догадался бы: оба пленника таким образом переговаривались каждый день. Наконец судьи придумали вот что. Кадруса и Фоконьяка по отдельности заставили пройти по двору тюрьмы Форс, выпустив туда всех арестантов. Надеялись, что что-то в поведении заключенных наведет на след.
Громкие крики встретили Жоржа, словно короля, появившегося среди придворных.
— Да здравствует Кадрус! — кричали со всех сторон и бросили Жоржу букет.
— Наконец-то! — с облегчением сказал судебный следователь, из окна наблюдавший эту сцену. — Теперь сомнений нет. Младший из арестантов — ужасный главарь «кротов».
Но не менее восторженные крики встретили и появление Фоконьяка.
— Да здравствует вожак! Да здравствует Кадрус!
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
Вильям Кобб - псевдоним французского писателя и журналиста Жюля Лермина. Последователь Александра Дюма в жанре романа-фельетона и переводчик Шекспира, Лермина внес значительный вклад в развитие приключенческой литературы. В своем блестящем романе "Нью-йоркские тайны" писатель переплетает судьбы нескольких героев, постепенно приоткрывая завесу прошлого... Знаменитый банкир Тиллингест перед смертью доверяет своей дочери ужасную тайну. Теперь она должна уничтожить Меси - бывшего партнера Тиллингеста, который его разорил.
Конрад Фердинанд Мейер — знаменитый швейцарский писатель и поэт, один из самых выдающихся новеллистов своего времени. Отличительные черты его таланта — оригинальность слога, реалистичность описания, правдивость психологического анализа и пронизывающий все его произведения гуманизм. В своих новеллах Мейер часто касался бурных исторических периодов и эпох, в том числе событий Варфоломеевской ночи, Тридцатилетней войны, Средневековья и Возрождения.Герои произведений Мейера, вошедших в эту книгу, посвящают свою жизнь высоким идеалам: они борются за добро, правду и справедливость, бросаются в самую гущу сражений и не боятся рискнуть всем ради любви.
Французский писатель Эмиль Габорио — один из основателей и признанный мастер детективного жанра. Его романы переведены почти на все языки мира, ему подражали в своем творчестве такие великие авторы, как Роберт Льюис Стивенсон и Артур Конан-Дойль.Роман «Убийство в Орсивале» принес Габорио необычайную популярность. В нем он знакомит читателя с благородным и ловким месье Лекоком — настоящим гением сыска, который стяжал себе славу тонким чутьем и незаурядной предприимчивостью. Чтобы распутать дело, он без раздумий готов рискнуть жизнью.