Разбойник Кадрус - [52]
— Да-да! — воскликнул барон, отпирая бюро и вынимая несколько пачек денег. — Поезжай. Сделай возможное и невозможное. Сыпь деньги горстями и не жалей ничего.
Через несколько минут Шардон скакал в Париж, а Гильбоа, несколько успокоившись, говорил себе: «А, кавалер! Ах, маркиз! Вы держите меня в руках, и я вас тоже держу… Кто из нас выиграет?»
Глава XXXV
КАДРУС МЕЖДУ ДВУМЯ ЖЕНЩИНАМИ
В ту минуту, когда Кадрус и Фоконьяк вернулись от барона де Гильбоа, слуга подал кавалеру де Каза-Веккиа письмо.
— От кого? — спросил кавалер слугу.
— Какая-то деревенская баба принесла.
— Она не сказала от кого?
— Она сказала, что это от дамы, которая гуляет одна в лесу с бриллиантовыми перстнями на всех пальцах, а на правой руке у нее простой стеклянный перстень.
Кавалер тотчас узнал, от кого письмо. Чего могла от него хотеть герцогиня де Бланжини?
Письмо было без подписи.
«Особа, которой кавалер де Каза-Веккиа подарил перстень, лежавший на Гробе Господнем, убедительно просит его прийти к ней как можно скорее. Она будет ожидать его в любое время».
— Чего хочет от меня принцесса? — спрашивал себя Кадрус. — Вероятно, женская прихоть! Повинуясь минутному порыву, я уже сделал ошибку, показав ей лицо вожака «кротов». Не будет ли неблагоразумно уступить подобной прихоти?
— Нет, нет! — сказал Фоконьяк, который как человек ловкий, желающий все знать, не пропустил ни одного слова своего друга. — Нет, любезнейший, неблагоразумно будет не уступить этой женщине. Поверь мне, нарядись, сострой себе такое лицо, как у влюбленного, отправляющегося на первое свидание, и скачи в замок…
— Ты знаешь, — ответил Кадрус, — я отвергаю притворство, я люблю другую.
— Тем более, — усмехнулся гасконец, — ты лучше сыграешь свою роль. Ах! Будь я на твоем месте! — воскликнул волокита, который, видя нерешимость своего вожака, сунул ему в руки хлыст и, смеясь, толкнул к двери.
Жорж с неохотой поехал в замок, где его с нетерпением ждала герцогиня де Бланжини.
Из окна будуара она увидела кавалера, и сердце ее забилось. Она не могла обманывать себя: она любила. Да, она любила этого человека… этого Кадруса! Это была любовь, идущая прямо и твердо к цели, без ложного стыда, любовь горячая, как корсиканская кровь, которая текла в ее жилах.
Когда ревность уязвит сердце подобной женщины, тогда она не отступит ни перед чем. Принцесса любила Жоржа и писала ему, прося свидания. Сердце ее колотилось, когда молодой человек вошел к ней, но она холодно ответила на его поклон, указала ему на стул и вдруг спросила:
— Мне сказали, что вы женитесь. Правда ли это?
— Да, — ответил Жорж, поклонившись.
— На девице де Леллиоль, племяннице барона де Гильбоа?
Молодой человек снова поклонился.
— Говорят, что девица де Леллиоль чрезвычайно богата, — продолжала герцогиня с иронией. — Миллионерша, имеющая дядю-богача, от которого получит наследство. Партия хорошая.
Горький тон, которым были произнесены эти последние слова, обескуражил Кадруса, который удивленно посмотрел на герцогиню. Та увидела, что удар попал в цель, и тотчас же нанесла еще один.
— Вас прельщает богатство? — спросила она. — Вы любите деньги?
— О, герцогиня! — ответил Жорж, стыдясь, что его брак считали гнусной спекуляцией. — Чем я заслужил такое мнение о себе? Вы знаете, кто я, неужели вы считаете меня способным на подобную гнусность?
Герцогиня знала, что оскорбит того, кому она готова была отдать все, но все-таки спросила, любит ли он деньги. Она страдала и хотела, чтобы Жорж также страдал. В женской любви всегда есть немного ненависти.
— Кажется, вы говорили мне, что желаете быть любимым для себя самого и что…
Она умолкла. Такого человека, как вожак «кротов», нельзя было унижать безнаказанно.
— Герцогиня, — сказал он гордо, — у вас в руках столько средств отомстить мне, если я мог чем-нибудь вас прогневать, что совершенно бесполезно призывать меня для того, чтобы бросать мне в лицо подобное оскорбление.
Он бросил на герцогиню свирепый взгляд и сделал шаг к двери. Герцогиня остановила его.
— Садитесь, — сказала она.
Жорж колебался.
— Я вас прошу, — умоляла она.
Наступило минутное молчание. Герцогиня сумела сгладить неловкость.
— О, конечно, — начала она, — любовь к деньгам так гнусна, что ей не место в благородном сердце. Я очень богата, однако, несмотря на оказанную мне услугу, несмотря на мой хороший прием, вы не объяснились мне в любви. Стало быть, богатство вас не прельщает. Не прельстила вас и красота девицы де Леллиоль, потому что я красивее ее. Я говорю без ложного стыда и без ложной скромности, что меня называют красавицей. Стало быть, какая-то странная причина заставляет вас жениться на девице де Леллиоль.
Жорж очень хорошо чувствовал, на какой скользкий путь его увлекают, и ответил вежливо, но сдержанно:
— Вы изумительно хороши. Это мнение всего двора вообще и мое в особенности, так что я не могу опровергать впечатление, какое вы производите на всех.
— Происходя от императорской крови, — продолжила принцесса, улыбкой поблагодарив молодого человека, — находясь у трона, где мое имя и привязанность ко мне императора делают мое могущество почти безграничным, я могла бы помочь человеку, любимому мной, подняться на все ступени, ведущие к славе и богатству. Не так ли?
Средневековая Восточная Европа… Русь и Хазария – соседство и непримиримая вражда, закончившаяся разрушением Хазарского каганата. Как они выстраивали отношения? Почему одна страна победила, а вторая – проиграла и после проигрыша навсегда исчезла? Одна из самых таинственных и неразрешимых загадок нашего прошлого. Над ее разгадкой бьются лучшие умы, но ученые так и не договорились, какое же мнение своих коллег считать общепринятым.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
Вильям Кобб - псевдоним французского писателя и журналиста Жюля Лермина. Последователь Александра Дюма в жанре романа-фельетона и переводчик Шекспира, Лермина внес значительный вклад в развитие приключенческой литературы. В своем блестящем романе "Нью-йоркские тайны" писатель переплетает судьбы нескольких героев, постепенно приоткрывая завесу прошлого... Знаменитый банкир Тиллингест перед смертью доверяет своей дочери ужасную тайну. Теперь она должна уничтожить Меси - бывшего партнера Тиллингеста, который его разорил.
Конрад Фердинанд Мейер — знаменитый швейцарский писатель и поэт, один из самых выдающихся новеллистов своего времени. Отличительные черты его таланта — оригинальность слога, реалистичность описания, правдивость психологического анализа и пронизывающий все его произведения гуманизм. В своих новеллах Мейер часто касался бурных исторических периодов и эпох, в том числе событий Варфоломеевской ночи, Тридцатилетней войны, Средневековья и Возрождения.Герои произведений Мейера, вошедших в эту книгу, посвящают свою жизнь высоким идеалам: они борются за добро, правду и справедливость, бросаются в самую гущу сражений и не боятся рискнуть всем ради любви.
Французский писатель Эмиль Габорио — один из основателей и признанный мастер детективного жанра. Его романы переведены почти на все языки мира, ему подражали в своем творчестве такие великие авторы, как Роберт Льюис Стивенсон и Артур Конан-Дойль.Роман «Убийство в Орсивале» принес Габорио необычайную популярность. В нем он знакомит читателя с благородным и ловким месье Лекоком — настоящим гением сыска, который стяжал себе славу тонким чутьем и незаурядной предприимчивостью. Чтобы распутать дело, он без раздумий готов рискнуть жизнью.