Разбойник Кадрус - [43]
— Может быть, и о них, — ответил Кадрус. — Во всяком случае, мы должны послезавтра присутствовать на этом собрании.
— Я понял, — ответил Фоконьяк, возвращаясь в свою комнату.
Как ему казалось, был неподходящий момент для того, чтобы расспрашивать вожака «кротов» о его планах.
Глава XXX
ЗАГОВОРЩИКИ
В день и час, названные Белкой, «кроты» окружили Магдаленский замок. Кадрус и его помощник засели в большом камине гостиной Гильбоа. Белка показал им, как туда попасть. Сам же он остался на крыше, чтобы в случае опасности поднять тревогу.
Жорж и Фоконьяк терпеливо ждали. Они слышали шаги в коридоре, но ничто не указывало на то, что здесь готовились к приходу гостей.
— Уж не ошибся ли Белка? — шепнул нетерпеливый Фоконьяк на ухо Кадрусу.
— Не думаю, — ответил тот.
— А если они изменили день и час? — опять спросил Фоконьяк.
— Молчи, — приказал Кадрус, — молчи и слушай. Идут.
Действительно, в эту минуту дверь приоткрылась и они увидели тонкую полоску света. Вошедший человек направился прямо к камину.
Оба «крота» подумали, что ему приказано развести в камине огонь. Они на всякий случай тихонько вынули свои ножи. Но вошедший лишь зажег свечи и поставил подсвечники на стол.
— Это Шардон, — прошептал Фоконьяк.
Следя за всеми движениями управляющего, Фоконьяк говорил:
— Вот он ставит кресла вокруг стола. Одно. Два. Три… Тринадцать, — заключил гасконец, — несчастливое число, мой милый. Наверное, заговор не удастся. И в нем участвует этот гнусный Шардон! Ну, если среди этих тринадцати найдется Иуда, то, наверное, это будет он, а возможно, и бездельник Гильбоа.
Дверь гостиной распахнулась, и появился хозяин дома в сопровождении одного пожилого дворянина. Это был маркиз де Глатиньи. Вскоре пришли еще три человека, известные своими роялистскими взглядами.
— Все родовитые дворяне, — продолжал шептать болтливый Фоконьяк. — Мне так хочется показаться им. Я ведь тоже маркиз. Вот входят еще. Двенадцать! Но для кого же тринадцатое кресло? Уж не для этого ли гнусного Шардона?
Фоконьяк говорил правду: двенадцать человек, верных Бурбонам, собрались в гостиной Гильбоа. Тринадцатое кресло пустовало.
Кадрусу также хотелось все видеть и слышать, и он провертел дырочку в камине.
— Не правда ли, — шепнул ему Фоконьяк, — они вовсе не так грозны, как кажется? Надо надеяться, что их слова будут интереснее их самих. Вот Гильбоа откашливается, должно быть, как хозяин он будет говорить первым. Послушаем…
Однако заслонка не позволяла «кротам» расслышать речь Гильбоа. Они несколько раз уловили слова: корсиканец, тиран, слышали, как он говорил о законном короле, брате его величества, потом узнали, что речь шла о том, чтобы захватить императора. Оказывается, знаменитое кресло предназначалось брату короля, который должен был приехать, но почему-то отсутствовал. Кадрус и его помощник узнали цель собравшихся, но что же они решат? К счастью, маркиз де Глатиньи ответил на этот вопрос своим громким голосом.
— Господа, — начал пожилой дворянин, — мне кажется, время слов прошло. Оставим их нашим противникам. Бонапарт — надо отдать ему должное — тоже такого мнения. Он не любит ни фраз, ни фразеров. Последуем же его примеру и перейдем прямо к делу.
Эти слова были встречены возгласами одобрения.
— Господа, — продолжал маркиз, — предложение барона де Гильбоа нелепо и фантастично. Как! Завлечь Бонапарта в засаду! Увезти его в Англию! Эта просто глупость! Пуля — вот настоящий способ. Кинжал в крепкой руке — вот другой способ!
Воцарилось молчание. Очевидно, эти способы не нравились благородному собранию.
— Я вас понимаю, — произнес маркиз. — Вы считаете это убийством! Ну, да! В чем же дело? Разве вы забыли смерть герцога Энгиенского? А я не забыл! Долг платежом красен.
Все заговорщики опасливо переглянулись.
— Повторяю, — начал он, — все надо закончить одним ударом. Мертвецы с того света не возвращаются, а из Англии вернуться можно. Когда вернешься во Францию, вспомнишь всех, кто тебя оттуда выслал, и без колебаний велишь отрубить им головы.
— Это уже интересно, — шепнул Фоконьяк. — Если тебе когда-нибудь понадобится помощник, любезный Жорж, советую тебе обратиться к этому маркизу. Однако посмотрим, что ответят другие.
— Этот способ превосходит размеры полученных мной полномочий! — воскликнул Гильбоа. — Его величество решится на все, чтобы возвратить трон своих отцов, но на преступление… Убийства всегда порождали мучеников. Тот, кто теперь против Наполеона, завтра перейдет на сторону его наследника.
Наконец, он предложил обратиться к Людовику XVIII. Старая роялистская партия одобрила это единогласно. Тотчас решили написать королю. Но тут возникло затруднение. Кто напишет письмо? Предложили Гильбоа.
— Слишком большой риск! — вскрикнул он. — И потом я не такого знатного происхождения, как вы.
Но старый мошенник выкрутился. Он позвонил. Появился Шардон.
— Садись, — велел ему Гильбоа, — и напиши, что я тебе продиктую.
Управляющий повиновался. Когда письмо было написано, возникла еще одна трудность.
— Какому надежному человеку мы поручим доставить письмо?
— У меня есть такой человек, — ответил Гильбоа. Это часто служивший мне доверенный курьер.
Тропы повсюду. Тропы пронизывают мир – невидимые муравьиные тропы, пешеходные тропинки и дороги между континентами, автомагистрали, маршруты и гиперссылки в сети. Как образуются эти пути? Почему одни втаптываются и остаются, а другие – исчезают? Что заставляет нас идти по тропе или сходить с нее? Исходив и изучив тысячи вариаций различных троп, Мур обнаружил, что именно в тропах кроятся ответы на самые важные вопросы – как сформировался мир вокруг нас, как живые организмы впервые выбрались на сушу, как из хаоса возник порядок и, в конце концов, как мы выбираем нашу дорогу по жизни. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
Вильям Кобб - псевдоним французского писателя и журналиста Жюля Лермина. Последователь Александра Дюма в жанре романа-фельетона и переводчик Шекспира, Лермина внес значительный вклад в развитие приключенческой литературы. В своем блестящем романе "Нью-йоркские тайны" писатель переплетает судьбы нескольких героев, постепенно приоткрывая завесу прошлого... Знаменитый банкир Тиллингест перед смертью доверяет своей дочери ужасную тайну. Теперь она должна уничтожить Меси - бывшего партнера Тиллингеста, который его разорил.
Конрад Фердинанд Мейер — знаменитый швейцарский писатель и поэт, один из самых выдающихся новеллистов своего времени. Отличительные черты его таланта — оригинальность слога, реалистичность описания, правдивость психологического анализа и пронизывающий все его произведения гуманизм. В своих новеллах Мейер часто касался бурных исторических периодов и эпох, в том числе событий Варфоломеевской ночи, Тридцатилетней войны, Средневековья и Возрождения.Герои произведений Мейера, вошедших в эту книгу, посвящают свою жизнь высоким идеалам: они борются за добро, правду и справедливость, бросаются в самую гущу сражений и не боятся рискнуть всем ради любви.
Французский писатель Эмиль Габорио — один из основателей и признанный мастер детективного жанра. Его романы переведены почти на все языки мира, ему подражали в своем творчестве такие великие авторы, как Роберт Льюис Стивенсон и Артур Конан-Дойль.Роман «Убийство в Орсивале» принес Габорио необычайную популярность. В нем он знакомит читателя с благородным и ловким месье Лекоком — настоящим гением сыска, который стяжал себе славу тонким чутьем и незаурядной предприимчивостью. Чтобы распутать дело, он без раздумий готов рискнуть жизнью.