Разбойник Кадрус - [27]
Потом с глубоким вздохом он прибавил:
— Кажется, я ошибся.
Император разгадал хитрость Фоконьяка и засмеялся.
— Господа, — сказал он, — вы мне не нужны. Вы, кажется, имеете обыкновение получать высокую цену за свои услуги, но я со своими скромными средствами не могу их себе позволить. Однако идет дождь, но раз вы уже здесь, то останьтесь.
— Благодарю вас, государь, — произнес Жорж, оставив без внимания иронию императора.
— Вы не только отец, вы мать всех ваших подданных, сир, — добавил Фоконьяк.
Наполеон повернулся к ним спиной и снова принялся стучать в стекло. Но дождь мало-помалу переставал. Небо прояснялось, когда Жорж, услышав лай собак, сказал обер-егермейстеру:
— Кажется, сюда приближается свора?
— Да, — сказал Бертье. — Государь, — прибавил он, — это косуля хочет в конце грозы быть убитой вашим величеством.
— Извините, ваша светлость, — сказал Жорж, прислушавшись, — это не косуля.
— А кто же тогда? — удивился Бертье.
— Кабан. Он ранен.
— А вы откуда знаете? — поинтересовался император.
— Мы, государь, родились охотниками. Я слышу это по тому, как он ломает сучья. Это огромный зверь. Собакам с ним не сладить.
Император не стал больше слушать.
— На коней, господа! — приказал он.
У Бертье не оказалось опытных егерей, он несколько растерялся, но его выручил Жорж, поведя охоту. Собаки загнали кабана к скале и окружили его, исходя лаем.
— Что прикажете, сир? — спросил Жорж. — Убить его?
— Да! — воскликнул Наполеон.
— Ружьем или ножом, государь? — спросил опять Жорж с равнодушным видом.
— Ножом, — ответил Наполеон.
Фоконьяк уже спешился.
— С вашего позволения, сир, — сказал он. — Кавалер, — обратился он к Жоржу, — вы очень хорошо знаете преимущества вашего звания для того, чтобы оспаривать у меня первенство. Фоконьяки — маркизы, и я поступил бы низко, если бы не предъявил своих прав на первенство.
«Эти дворяне, — подумал император, — хотя и смешны, но у них есть гордость, которая все оправдывает».
Гасконец вынул нож. Странной формы лезвие сверкнуло на солнце, оно напоминало собой ножи мясников. Фоконьяк смело подошел к кабану и ловко прыгнул на него, воткнув ему нож между лопаток до рукоятки. Смертельно раненный кабан успел скакнуть вперед и упал под ноги лошади императора, который не удержал поводья. Лошадь испугалась и понесла, все бросились догонять. Очень скоро свита отстала, лишь Жорж, мчавшийся на резвой лошади, держался в двадцати шагах от императора.
Минут через десять Наполеон увидел, что лошадь несет его прямо к обрыву. Гибель его казалась неизбежной. Вдруг позади него раздались три выстрела. Лошадь императора споткнулась и упала в десяти шагах от бездны, но Наполеон, отличный наездник, успел соскочить на землю. Возле него хрипела лошадь. Позади него улыбался Жорж. Наполеон, бледный, но спокойный, просто сказал своему спасителю:
— Я вам обязан жизнью, благодарю. Я еще нужен Богу[1].
Потом он взглянул на свою упавшую лошадь.
— Бедный Муштейн! — произнес он. — У этого коня был только один недостаток: он пугался выстрелов, и в сражении я не садился на него, но очень его любил.
Жорж подвел свою лошадь к императору и сказал ему:
— Государь, вот арабский скакун, позвольте предложить его вам. Он прекрасно выезжен и ничего не боится.
В доказательство своих слов Жорж вынул пистолет и выстрелил в воздух — лошадь даже не пошевельнулась. Император осмотрел коня, поласкал его и спросил:
— Это чистокровный арабский скакун?
— Да, сир.
— Я беру взаймы вашу лошадь, но в подарок ее не принимаю.
— Напрасно, ваше величество, — просто сказал Жорж, — эта лошадь украсила бы вашу конюшню.
— Но она нужна вам самому.
— У меня есть два брата Солимана, сир, так что без коня я не останусь.
Император, не отказывая и не принимая, сел на лошадь и остался доволен.
В эту минуту послышался быстрый галоп — это подъезжала свита. Император обратился к Жоржу:
— Ни слова о том, что происходило между нами. Никто не должен знать, что я подвергался опасности, это взволновало бы весь Париж.
Свита приближалась. Бертье показался первым. Он был бледен и дрожал. При виде императора он вскрикнул от радости.
— Что с вами? — спросил Наполеон.
— Я боялся за ваше величество.
— Чего? Неужели я не сумею справиться с лошадью?
— Извините, сир, но…
— Вы сомневались во мне. Я обуздал Муштейна, но, так как это животное опасное, попросил кавалера де Каза-Веккиа убить его. Савари, велите подать кавалеру коня.
Император пришпорил лошадь. Савари хотел исполнить приказание императора и взять лошадь у кого-нибудь из свиты, когда Жорж, вскочив в седло позади Фоконьяка, сказал:
— Благодарю вас, генерал. Я не хочу, чтобы из-за меня кто-нибудь вернулся пешком. Вы позволите, любезный друг? — обратился он к Фоконьяку.
— Сделайте одолжение.
Наполеон увидел Фоконьяка и Жоржа на одной лошади.
— Савари! — крикнул он.
— Что прикажете, ваше величество?
— Спешьтесь.
Генерал соскочил наземь.
— Предложите вашу лошадь кавалеру.
Савари, скрывая свой гнев улыбкой, любезно исполнил приказание, а Жорж без единого слова вскочил в седло. Император смотрел на кабана, который чуть было не изменил ход истории.
— Бертье, — сказал он, — пусть мне сегодня вечером подадут кусок мяса этого кабана. Маркиз де Фоконьяк, вы его убили, справедливость требует, чтобы вы его и отведали. Кавалер де Каза-Веккиа будет с вами, потому что вы неразлучны. Какое у вас странное оружие, господин де Фоконьяк, — прибавил Наполеон, — и как искусно вы им владеете.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
Вильям Кобб - псевдоним французского писателя и журналиста Жюля Лермина. Последователь Александра Дюма в жанре романа-фельетона и переводчик Шекспира, Лермина внес значительный вклад в развитие приключенческой литературы. В своем блестящем романе "Нью-йоркские тайны" писатель переплетает судьбы нескольких героев, постепенно приоткрывая завесу прошлого... Знаменитый банкир Тиллингест перед смертью доверяет своей дочери ужасную тайну. Теперь она должна уничтожить Меси - бывшего партнера Тиллингеста, который его разорил.
Конрад Фердинанд Мейер — знаменитый швейцарский писатель и поэт, один из самых выдающихся новеллистов своего времени. Отличительные черты его таланта — оригинальность слога, реалистичность описания, правдивость психологического анализа и пронизывающий все его произведения гуманизм. В своих новеллах Мейер часто касался бурных исторических периодов и эпох, в том числе событий Варфоломеевской ночи, Тридцатилетней войны, Средневековья и Возрождения.Герои произведений Мейера, вошедших в эту книгу, посвящают свою жизнь высоким идеалам: они борются за добро, правду и справедливость, бросаются в самую гущу сражений и не боятся рискнуть всем ради любви.
Французский писатель Эмиль Габорио — один из основателей и признанный мастер детективного жанра. Его романы переведены почти на все языки мира, ему подражали в своем творчестве такие великие авторы, как Роберт Льюис Стивенсон и Артур Конан-Дойль.Роман «Убийство в Орсивале» принес Габорио необычайную популярность. В нем он знакомит читателя с благородным и ловким месье Лекоком — настоящим гением сыска, который стяжал себе славу тонким чутьем и незаурядной предприимчивостью. Чтобы распутать дело, он без раздумий готов рискнуть жизнью.