Разбойница - [30]
Шеф оторвал от неё взгляд с некоторым напряжением, как стрелу с присоской, и повернулся к брюнетке.
— Чему обязан? — выговорил он.
Вызывающе глядя ему в глаза и тоже очень медленно, брюнетка прошла к чёрному модному столу, начала один за другим выдвигать ящики и выкладывать на столешницу атрибуты своего пребывания здесь: полупустую баночку кофе, почти пустую фляжку коньяку, потом — абсолютно демонстративно — целую пулемётную ленту одноразовых шприцев... Тут она подняла свои бездонные очи и насмешливо глянула на шефа: может быть, хватит? Но тот стоял абсолютно без реакции — маленький, пузатый, невозмутимый, как Будда, даже не глядя на разложенный товар, лишь кротко ожидая, когда эта ярмарка кончится. Да, шикарная тут работа!
Спросив взглядом: «Ну что, поехали дальше?» — и не получив никакой ответной реакции, брюнетка продолжила показ: вынула длинный белый фен, потом — огромный женский вибратор, потом, стукая, серию насадок — сначала нежную, покрытую пушком, потом зверскую, садистскую, утыканную шипами.
Никакой реакции!
Только блондинка, почувствовав, что пора отмежеваться, пошла и невозмутимо села за свой стол у окна... наполненный, надо думать, тем же... или чем-то другим?
Брюнетка, зверея и как бы слегка пьянея от вида волшебных предметов, вытащила, брякая, изящные ручные кандалы, за ними, стуча цепью, тяжёлые ножные...
Крепко тут развлекаются!
Шеф, сменив тактику, слегка поднял бровь: так вот что здесь творилось! Брюнетка лишь с ещё большей ненавистью глянула на него.
Затем она швырнула на стол миниатюрные тисочки для сосков (знакомый инструмент!), соединённые цепочкой... потом, уже в отчаянии, потеряв надежду, стала грудой кидать порнобельё — трусы с вырезом внизу, трусики-веревки, колье-удавку... целый арсенал сексшопа где-нибудь в Суздале.
— Это все? — проговорил шеф холодно-презрительно.
Кинув последний отчаянный взгляд, брюнетка сгребла всё это в мешок, прогарцевала, описывая попкой восьмёрки, к двери и, хлопнув ею, исчезла, оставив аромат возбуждающих — даже меня — духов.
Блондинка увлечённо пиликала на компьютере.
Шеф бросил затуманенный взгляд на меня, подошел к освободившемуся столу, с размаху хлопнул маленькой ладошкой:
— Твоё рабочее место! — и яростно вышел.
...Не могу сказать, что слишком долго приходила в себя, переводила дыхание. Через минуту с визгом развела молнию на сумке и, думая над каждой вещью — нужна здесь? — загружала ящики. Фотографию сына в рамочке, подумав, всё же поставила наверх.
— Солдафон! — высоко, возбуждённо дыша пышной грудью, негодующе распахнув сочные губки, блондинка стояла возле меня. — ...Впрочем, если у тебя не было другой зацепки... — она приблизила мягкое плечо к румяной щёчке, как бы сожалея...
— Можно думать, ты зацепилась за что-то другое! — произнесла я.
Найдя ответ достойным, блондинка усмехнулась, села на стульчик передо мной, открыв белые холёные ноги, по которым хочется подниматься рукою всё выше... взяла фото Артура, глянула, со вздохом поставила обратно — и снова направила пышущий страстью взгляд к двери.
— Главное — у него уж давно и не стоит... — тут она слегка поперхнулась. — Ну может, на новенькую и стоит? — она глядела на меня остро-вопросительно.
Подумав, я стукнула по столу извлечённой из сумки фляжкой коньяку.
— Молодец! — блондинка возбуждённо вскочила к шкафчику, выдернула стаканчики. — Ну, мы покажем ему!
— Bonjour, mesdames et messieurs! Soye les bienvenus a Saint-Petersbourg[1]!
Овации!.. Пока что всё шло нормально — рейс прибыл вовремя, и в автобусе, поднимающем за собой на асфальте позёмку, было не душно.
— Je m’appelle Natalie![2]
Бурные овации! Моя напарница, томная Тома, научила меня первому ударному трюку, который сразу же вызывает у французов восторг и устанавливает контакт: «Je m’appelle Natalie!» Хотя её, как вы заметили, тоже звали не Натали, она каждый раз применяла, пока мы ещё ездили с ней, этот трюк, и каждый раз с неизменным успехом: «Je m’appelle Natalie!»
Дело в том, как сразу по-дружески открыла мне она, у Жака Бреля есть популярнейшая песня о поездке в Россию «Гид Натали», и французы, которые всегда ориентируются только на известное, сразу приходят в восторг.
Вообще, с самого момента встречи туристов тебя сразу же ждет несколько «волчьих ям», куда можно ухнуть сразу и навсегда, навеки и вместе с рогами, и то, что Тома сразу добродушно мне их указала, не забуду ей никогда!
Раньше на подъезде к городу надо было рассказывать о его индустриальной мощи, количестве заводов и фабрик. Сейчас, слава богу, нет.
Вот этот усатый, ничего... И смотрит люто... Правильно, видно, говорят, что там у них с этим затруднения...
— ...installation a l’hotcl. Nuit a l’hotcl. Demain matin dejenner, la visite du musee de l’Ermitage. Ensuite, le dejeuner au restaurant «Paradis»[3].
Только я разложила свои аксессуры в номере (положено жить вместе с группой), как тут же заверещал телефон... Ого!
— Добрый ночь! — да, шустрый усач. — Могу я войти к вам сделать небольшой презент?
— О, я немного устала! Лучше завтра.
Что они, действительно, с цепи сорвались?
И тут же стук в дверь! Действительно думают, что приехали в рай? Приоткрываю дверь... Ого! Оказывается, ошиблась! Не усач, а плотный старик с лицом в прожилках, которого я ошибочно, видать, записала по категории алкашей! Потёртая фетровая шляпа сдвинута с потного лба, распахнутое потёртое пальто, каких у нас давно уже не носят.
Литературная слава Сергея Довлатова имеет недлинную историю: много лет он не мог пробиться к читателю со своими смешными и грустными произведениями, нарушающими все законы соцреализма. Выход в России первых довлатовских книг совпал с безвременной смертью их автора в далеком Нью-Йорке.Сегодня его творчество не только завоевало любовь миллионов читателей, но и привлекает внимание ученых-литературоведов, ценящих в нем отточенный стиль, лаконичность, глубину осмысления жизни при внешней простоте.Первая биография Довлатова в серии "ЖЗЛ" написана его давним знакомым, известным петербургским писателем Валерием Поповым.Соединяя личные впечатления с воспоминаниями родных и друзей Довлатова, он правдиво воссоздает непростой жизненный путь своего героя, историю создания его произведений, его отношения с современниками, многие из которых, изменившись до неузнаваемости, стали персонажами его книг.
Валерий Попов — признанный мастер, писатель петербургский и по месту жительства, и по духу, страстный поклонник Гоголя, ибо «только в нем соединяются роскошь жизни, веселье и ужас».Кто виноват, что жизнь героини очень личного, исповедального романа Попова «Плясать до смерти» так быстро оказывается у роковой черты? Наследственность? Дурное время? Или не виноват никто? Весельем преодолевается страх, юмор помогает держаться.
Валерий Попов, известный петербургский прозаик, представляет на суд читателей свою новую книгу в серии «ЖЗЛ», на этот раз рискнув взяться за такую сложную и по сей день остро дискуссионную тему, как судьба и творчество Михаила Зощенко (1894-1958). В отличие от прежних биографий знаменитого сатирика, сосредоточенных, как правило, на его драмах, В. Попов показывает нам человека смелого, успешного, светского, увлекавшегося многими радостями жизни и достойно переносившего свои драмы. «От хорошей жизни писателями не становятся», — утверждал Зощенко.
Издание осуществлено при финансовой поддержке Администрации Санкт-Петербурга Фото на суперобложке Павла Маркина Валерий Попов. Грибники ходят с ножами. — СПб.; Издательство «Русско-Балтийский информационный центр БЛИЦ», 1998. — 240 с. Основу книги “Грибники ходят с ножами” известного петербургского писателя составляет одноименная повесть, в которой в присущей Валерию Попову острой, гротескной манере рассказывается о жизни писателя в реформированной России, о контактах его с “хозяевами жизни” — от “комсомольской богини” до гангстера, диктующего законы рынка из-за решетки. В книгу также вошли несколько рассказов Валерия Попова. ISBN 5-86789-078-3 © В.Г.
Р 2 П 58 Попов Валерий Георгиевич Жизнь удалась. Повесть и рассказы. Л. О. изд-ва «Советский писатель», 1981, 240 стр. Ленинградский прозаик Валерий Попов — автор нескольких книг («Южнее, чем прежде», «Нормальный ход», «Все мы не красавцы» и др.). Его повести и рассказы отличаются фантазией, юмором, острой наблюдательностью. Художник Лев Авидон © Издательство «Советский писатель», 1981 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Германия, 1939 год. Тринадцатилетняя Магда опустошена: лучшую подругу Лотту отправили в концентрационный лагерь, навсегда разлучив с ней. И когда нацисты приходят к власти, Магда понимает: она не такая, как другие девушки в ее деревне. Она ненавидит фанатичные новые правила гитлерюгенда, поэтому тайно присоединяется к движению «Белая роза», чтобы бороться против деспотичного, пугающего мира вокруг. Но когда пилот английских ВВС приземляется в поле недалеко от дома Магды, она оказывается перед невозможным выбором: позаботиться о безопасности своей семьи или спасти незнакомца и изменить ситуацию на войне.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.
Сухум. Тысяча девятьсот девяносто пятый год. Тринадцать месяцев войны, окончившейся судьбоносной для нации победой, оставили заметный отпечаток на этом городе. Исторически желанный вождями и императорами город еще не отошел от запаха дыма, но слово «разруха» с ним не увязывалось. Он походил на героя-освободителя военных лет. Окруженный темным морем и белыми горами город переходил к новой жизни. Как солдат, вернувшийся с войны, подыскивал себе другой род деятельности.
Когда пожилой Мюррей Блэр приглашает сына и дочерей к себе на ферму в Нью-Гэмпшир, он очень надеется, что семья проведет выходные в мире и согласии. Но, как обычно, дочь Лиззи срывает все планы: она опаздывает и появляется с неожиданной новостью и потрепанной семейной реликвией — книгой рецептов Фанни Фармер. Старое издание поваренной книги с заметками на полях хранит секреты их давно умершей матери. В рукописных строчках спрятана подсказка; возможно, она поможет детям узнать тайну, которую они давно и безуспешно пытались раскрыть. В 2019 году Элизабет Хайд с романом «Спросите Фанни» стала победителем Книжной премии Колорадо в номинации «Художественная литература».
«У крутого обрыва, на самой вершине Орлиной Скалы, стоял одиноко и неподвижно, как орёл, какой-то человек. Люди из лагеря заметили его, но никто не наблюдал за ним. Все со страхом отворачивали глаза, так как скала, возвышавшаяся над равниной, была головокружительной высоты. Неподвижно, как привидение, стоял молодой воин, а над ним клубились тучи. Это был Татокала – Антилопа. Он постился (голодал и молился) и ждал знака Великой Тайны. Это был первый шаг на жизненном пути молодого честолюбивого Лакота, жаждавшего военных подвигов и славы…».
Овдовевшая молодая женщина с дочерью приезжает в Мемфис, где вырос ее покойный муж, в надежде построить здесь новую жизнь. Но члены религиозной общины принимают новенькую в штыки. Она совсем не похожа на них – манерой одеваться, независимостью, привычкой задавать неудобные вопросы. Зеленоглазая блондинка взрывает замкнутую среду общины, обнажает ее силу и слабость как обособленного социума, а также противоречия традиционного порядка. Она заставляет задуматься о границах своего и чужого, о связи прошлого и будущего.