Разборки в средней Тосэн! - [77]

Пока в голове витают нехорошие мысли руки на автомате тягают пустой гриф от штанги. Подходы сменяют друг–друга, наполняя мышцы приятной болью и жжением. Монотонная физическая нагрузка помогает прочистить мозги. К концу тренировки чувствую себя, словно выжатый лимон, зато в голове хоть шаром покати, ни одной левой мысли. Под черепной коробкой произошла смена власти и сейчас там правит радикальный пофигизм. Жаль только, что подобное правление вскоре заканчивается, у самого дома шестеренки в башке вновь со скрипом начинают крутиться и причиной тому «госпожа Ито», которая дожидается меня у порога с грустной моськой. Она понуро сидит на корточках, обхватив свои симпатичные коленки и прижав короткую юбочку к бедрам, чтобы ту не раздувало поднявшимся ветром — ну вылитая Хатико.

— Ну? — останавливаюсь рядом.

— Не нашла. — шмыгает она носом.

— А чего здесь сидишь, а не на лавочке?

— Не твое дело! — она непроизвольно тянется к пострадавшей в неравной схватке с хворостиной попке, из–за чего удачный порыв ветра задирает освободившуюся из плена юбку — розовые, что–то новенькое. — ОЙ!

— И че делать будем?

— Не знаю.

— Зато я, кажется, знаю. — я слишком сильно зациклился на себе и своих тренировках, и упустил суть. — Че глазки заблестели, извращенка, я о другом…

— Бесишь!

Я глупец, который изначально выбрал неверную стратегию и тем самым ограничил себя определенными рамками, тот случай с Косё из Синдо–рю так меня ничему и не научил, я вновь воспринимаю предстоящую битву, как честное спортивное состязание, что в корне не верно. Я иду на войну, а война — путь обмана.

— Есть у меня одна идея, но она тебе не особо понравится. — и почему я сразу до этого не додумался, давно стоило разгрузить голову. — Эй, Хоши, как–то один великий полководец сказал: «Возможность проиграть заключена в себе самом, возможность победы заключена в противнике.“ Я только сейчас понял, моя возможность — ты!

Интерлюдия

Ивао ополоснул лицо, из зеркала над раковиной на него глядел осунувшийся парень с глазами красными от полопавшихся капилляров и огромными черными кругами под ними. В этот момент парень напоминал сам себе панду.

А всему виной — троица мелких засранцев, которые швыряли мелкие камушки ему в окно на протяжении всей ночи. Он кричал и ругался на маленьких ублюдков, даже несколько раз выходил из дому, чтобы проучить последних, но те давали деру задолго до того, как он высовывал нос на улицу. Чертово отребье, когда он поймает уродцев, то изобьет их до полусмерти.

Нет, кого он обманывает, дело не только в надоедливых малолетках, а в том ублюдочном, любовном письме, которое он обнаружил у своего порога вчера вечером. Как его любимая Хоши могла написать нечто подобное мерзкому хафу — это в голове не укладывалось! Он хотел списать все на розыгрыш, на чью–то злую шутку, но банально не мог — слишком хорошо знал ее почерк. Весь вечер он названивал девушке, но та не брала трубку, из–за чего в душе Ивао поселилось смятение, а перед глазами стали все чаще мелькать образы любимой в объятиях презренного полукровки — это раздражало и уязвляло его мужскую гордость, но поделать с этим он ничего не мог и это бесило вдвойне. Он чувствовал себя слабым, прямо как во времена средней школы, когда был мальчиком на побегушках у троицы из Тосэн. С тех пор минуло много времени, он стал сильнее и позабыл об этом чувстве, но вот оно вновь напомнило о себе. И сделало это в самый неподходящий момент, ведь сегодня особенный день: на площади у храма Чококудзи он покажет себя во всей красе и заручится поддержкой самого Красного Они, а затем они заплатят, заплатят за все…

Вокруг тела подростка вздыбилась Рейки, силясь принять форму тигриной морды, но быстро опала. Еще месяц назад он и не мечтал о том, чтобы выплеснуть Ки вовне — не зря так упорно трудился все это время. Шота, а главное Акихико должны по достоинству оценить его прогресс. Бессонная ночь и душевные терзания никак на него не повлияют — он воин и готов биться до последнего, если будет нужда он поставит на кон собственную жизнь, но добьется расположения главы банды босодзоку.

Освежившись под ледяными струями воды, Ивао наспех оделся и выбежал из дома, каратека хотел прибыть на место схватки загодя, чтобы немного помедитировать и привести мысли в порядок перед предстоящим поединком.

— Эй, урод, смотри куда прешь! — из–за ближайшего поворота на него налетел крепкий парень в балахоне не по погоде. — Че, глаза засрал?!

В любое–другое время Ивао бы не стал праздновать труса и всадил бы оборзевшему панку свой фирменный маваши–гэри, но не сегодня. Да и гопник перед ним выглядел достаточно крепким, чтобы доставить проблем каратеки, а ему бы этого не хотелось — не сейчас, не перед предстоящим боем.

— Извини. — выдавил из себя Ивао, обходя наглеца стороной.

— Епт! Че еще за извини, охренел? Бабки гони за ущерб, придурок!

— Отвали, ты сам на меня налетел!

— Че вякнул, подраться захотел?! — твердая, как доска, ладонь задиры хлопнула Ивао по плечу.

— Нет, извини. — сдерживаясь из последних сил, каратека протянул несколько банкнот обидчику. — Вот — все, что у меня есть.