Разборки в средней Тосэн! - [68]

— Это был не Оябун, просто кто–то из санро–кай — группы старших советников решил выпендриться. Если бы приказ исходил от самого Оябуна, то здесь было бы не пятьдесят бойцов, а все пятьсот.

— Твою мать… — на этот раз закашливаюсь уже я, но совсем не от смеха.

Вой полицейских сирен приближается — самое время уносить ноги!

Обратно едем медленно, Акихико ни в том состоянии, чтобы бездумно газовать. К тому же его заплывшие от побоев глаза плохо различают дорогу. Когда мы останавливаемся у моего дома до затравленного сознания доходит — я в безопасности. Напряжение окончательно отпускает и я разжимаю стиснутые в тревоге пальцы, отцепляя их от поручней под сиденьем. Наконец–то я дома.

— Эй, Недзуми! — у самого порога окликает меня красноволосый. — Спасибо…

Байк срывается с места, заглушая своим рычанием вторую часть фразы. Но я настолько морально измотан, что мне плевать. Даже не помню, как добрался до футона и стянул грязную, окровавленную футболку, присохшую к расцарапанной спине. Засыпаю с осознанием того, что сегодня я впервые лишил человека жизни.

А следующим утром, как ни в чем не бывало, кручусь перед зеркалом, пытаюсь обработать глубокие царапины на спине и никакой рефлексии. Похоже я не очень хороший человек. Ну его к черту! — прекращаю это бесперспективное занятие, без чужой помощи здесь не обойтись. Попробую дождаться Мичи, надеюсь этот парень за время моего отсутствия не охладел к нашим занятиям и периодически проверяет на месте я или нет. При следующей встрече, если она состоится обязательно стрельну у него номерок.

Вздрагиваю от громкого стука, ватная палочка смазанная зеленкой болезненно бороздит царапину — убью маленького засранца!

— А ты еще кто, блядь, такой? — вместо Мичи на пороге топчется другой, незнакомый мне сопляк.

— Вот! — протягивает он мне запечатанный конверт, надеюсь это не любовное письмо, иначе у меня появится очередной скелет в шкафу.

— Эт че? — не тороплюсь брать в руки мутный конверт.

— Не знаю. — пожимает малец тощими плечами. — Попросили передать, девушка.

— Ну давай, раз попросили. — все–таки забираю письмо и тут же вскрываю конверт. — Накаркал.

Здравствуй, Антон, я долго думала, как тебе в этом признаться. Но, кажется, ты мне нравишься. Знаю, я урожденная японка наделенная божественной красотой, прекрасными манерами и блестящим умом, а ты всего лишь мелкий, недоразвитый хафу с ужасным чувство юмора, от которого постоянно несет. Но любовь коварна, она не любит размышлять и я ничего не могу с этим поделать. Жду тебя на площади храма Чококудзи, чтобы поведать тебе о своих чувствах лично.

Искренне твоя, Ито Хоши.

Ками! Эта девочка еще тупее, чем я думал.

Интерлюдия

Ну и где носит этого мелкого хафу? Она что зря готовилась? Тонкие пальчики с силой стиснули рукоять любимого лука. Вся площадь храма, как на ладони, стоит грязному полукровке появится в поле ее зрения, как он тут же схлопочет стрелу и ни одну. Она отомстит за все унижения разом.

Даже родные никогда не поднимали на нее руку, а этот вонючий извращенец покусился на самое святое. Свободной ладошкой она непроизвольно коснулась собственной попы, воспоминания о порке были еще свежи и будоражили ее нутро. Грязное животное заплатит!

Но еще больше Хоши возмущал не сам факт вопиющего харасмента, а то, как этот тупой девственик повел себя после их стычки со сталкером. Она переступила через себя, наплевала на свою гордость и поблагодарила, а этот…этот… еще и отпускал едкие комментарии ей вслед — ух, как же бесит!!! И после всего, через что им пришлось пройти он будто забыл про нее, а ведь она даже дала ему свой номер — хоть бы позвонил, скотина! Целую неделю ни слуху, ни духу!

Три желания, да? А вот фиг тебе, коротышка! Когда я вырублю тебя, как того сталкера, то первым делом раздену догола и…

На храмовой площади кто–то показался, она потянулась за стрелой, но практически сразу же одернула себя. Это был ни хафу, а тот — другой мальчишка, которому она поручила доставить «приманку». Ох, кто бы знал каких усилий ей стоило написание того злосчастного письма.

Неужели что–то пошло не так и план провалился?

Посыльный заозирался по сторонам, явно кого–то разыскивая. И она дажа знала кого. Пришлось покинуть укромное местечко у самого края храмовой рощи, чтобы мальчишка смог ее заметить.

— Вот. — протянул он ей ее же распечатанное письмо.

— Что вот?

— Ответ… — мальчишка немного запыхался пока бежал к ней. — Внутри.

Дорогая Хоши, после твоего послания с моего сердца упал камень. Я безнадёжно влюблен в тебя, и я хочу быть тем особенным человеком, в которого ты отчаянно и бесповоротно влюбишься. Я хочу быть для тебя лучшим другом. Таким другом, которого можно было бы крепко сжать в объятиях, которого бы ты хотела страстно прижать к простыням в нашей постели. Я хочу, чтобы ты впустила меня в свой внутренний мир, хочу стать его частью. Покажи мне самые тайные и самые сокровенные мысли, которые ты держишь в глубине своего сердца.

С каждой прочитанной строчкой ее глаза поблескивали все сильнее, а по лицу расползалась дурацкая улыбка.

Я обещаю быть тем другом, который будет хранить воспоминания обо всем, что ты говоришь, и о форме твоих губ, когда ты произносишь мое имя. Мне не терпится открыть для себя каждый сантиметр твоего тела, каждый изгиб и каждую родинку. Я хочу знать, где прикоснуться к тебе, и я хочу знать, как прикоснуться к тебе. Хочу видеть твою улыбку, созданную специально для меня. Да, я действительно хочу быть таким другом для тебя — лучшим на свете.