Разборка по-русски - [6]

Окинув Жигана опытным взглядом, Голдобеев без особого труда определил: «Мужик если не сбежал из мест лишения свободы, то обязательно был там и недавно освободился. Интересно, чем он так расстроен?» — подумал он, видя, как затравленно Жиган бегает глазами по проходу вагона к дверям купе.

Жиган, подойдя к Голдобееву (других попутчиков, кроме них, в данный момент в коридоре не было), поздоровавшись с ним, сообщил:

— Я только что от «хозяина», еду к себе домой зайцем, а на хвосте у меня сидит контролер. На покупку билета, тем более на уплату штрафа, у меня бабок нет. Значит, мне горит быть выкинутым из поезда на ближайшей станции, а не хотелось бы. Вы меня в своем купе не приютите на время проверки?

— А ты криминального ничего не натворил? — улыбнувшись, поинтересовался у него Голдобеев.

— Гадом буду, не вру, — с искренностью в голосе заверил его Жиган.

— Если не врешь, то заходи к нам в купе и полезай на багажную полку, — предложил Жигану Голдобеев.

— Может быть не стоит нам с ним связываться? — заметил слушавший их разговор Евгений.

— Если у человека такое чистое намерение поскорее добраться до дома, то почему мы, если можем, должны отказать ему в своей помощи? — возразил ему Голдобеев.

— Правильно рассуждаешь, дорогой, — размещаясь на верхней полке, довольный удачно подвернувшимся покровителем, заметил беспечно Жиган.

— Для сведения, меня зовут Юрием Андреевичем. Его Евгением, — показывая рукой на телохранителя, сообщил Жигану Голдобеев.

— Меня звать Николаем Сергеевичем, но можете называть просто Жиганом.

— Клички у нас, Николай Сергеевич, не в ходу, — поведал Жигану Голдобеев, выходя из купе в тамбур, где решил все же докурить свою сигарету.

Через некоторое время действительно в вагон вошел представительный мужчина в цивильной одежде, который вместе с проводником стал обходить купе, проверяя, соответствует ли количество пассажиров фактическому наличию у них железнодорожных проездных документов. Когда очередь проверки подошла к купе Голдобеева, проводник, обращаясь к проверяющему, сообщил ему:

— Эти двое едут до Тузова, — и показал контролеру их билеты.

Практически разговора между проверяющим и пассажирами вагона не было. Что Голдобеева совершенно не устраивало. Он желал знать, чем вызвана настоящая проверка билетов. Укрывать от законной власти преступника у него не было намерения, поэтому он решил взять инициативу в предстоящем разговоре на себя, чтобы в беседе с должностным лицом получить ответ на интересующий его вопрос.

— Неужели вы провинились перед своим шефом, что он вдруг решил проверить вашу работу? — спросил он, обратившись к неопределенного возраста проводнику.

— Плановая проверка, — защищаясь от нездорового подозрения, успокоил его тот.

Удовлетворенный таким ответом, Голдобеев закрыл дверь своего купе.

— А ну, заяц, спускайся к нам и докажи, что являешься тем, за кого себя выдаешь, и у нас не собираешься шухарить, — потребовал он строго, обращаясь к Жигану.

— Значит, все-таки не верите мне? — спускаясь с верхней полки и присаживаясь на нижнюю, недовольно пробурчал Жиган.

— Ты не обижайся за недоверие, но сейчас пошла такая жизнь, что приходится не только не доверять, но и постоянно проверять и перепроверять. Если тебе не нравится моя подозрительность и ты не желаешь подчиняться моему требованию, то можешь уйти от нас, как и пришел, проверка в вагоне уже закончилась. Если же желаешь разделить с нами хлеб-соль, ты должен выполнить мое требование.

— Так вы не прогоняете меня? — оживляясь, поинтересовался у него Жиган, чувствуя, что сегодня он ляжет спать не голодным.

— Нам места на всех хватит с избытком, — заверил его Голдобеев.

Расстегнув фуфайку, Жиган полез рукой во внутренний карман пиджака. Его движение насторожило Евгения, который напряженно ждал, что Жиган собирается вытащить из своего кармана. Если, не дай Бог, оружие, то ему придется немедленно его отобрать у подозрительного субъекта. Увидев в руке Жигана справку об освобождении из ИТК, которую он передал Голдобееву, Евгений, расслабившись, позволил себе перевести взгляд с Жигана на Голдобеева. Последний, ознакомившись со справкой Жигана, констатировал:

— Так мы имеем честь приветствовать у себя в купе Бармина Николая Сергеевича, отсидевшего за хулиганство четыре года в колонии особого режима?

— Именно так, начальник, — беззаботно подтвердил Жиган.

— Ты уже как три недели назад освободился из колонии, почему раньше не отправился к себе домой? — возвращая Жигану его справку, поинтересовался Голдобеев.

— Были с собой кое-какие бабки. С таким чемоданом, знаешь, как тяжело трогаться в путь. А сейчас налегке и попутный ветер до дома дотянет, — убежденно заверил Голдобеева Жиган.

— И куда же мы держим путь? — продолжал пытать его Голдобеев.

— Тузовский я! — коротко ответил ему Жиган.

— Мы тоже тузовские, тоже едем домой, — удивленно сообщил ему Голдобеев, не ожидая такой случайности. — Где там живешь?

— Под открытым небом, — с нескрываемым недовольством в голосе ответил ему Жиган.

— В твоем возрасте человек без своего дома или квартиры не должен жить, — убежденно заметил Голдобеев.