Разборка по-кремлевски - [7]

— Я знаю.

Смяв бумагу, Клим бросил ее в огонь под закопченным котелком.

— Мне приказано доставить вас как можно быстрее. Вертолет уже ждет вас в Приозерске.

— Может, вы дадите мне позавртакать? — вежливо осведомился Бондарев.

— И ты, сынок, с нами позавтракай. И водителя своего позови! — улыбнулся Василий Прокофьевич с радушием деревенского дедушки, угощающего приехавшего из города внука.

— Спасибо, — офицер ФСО улыбнулся с казенной вежливостью, насколько это позволяла ситуация. — Но и я, и мой водитель на службе. А вы, Клим Владимирович, позавтракаете в вертолете. Извините, но кроме сухпайка ничего предложить не можем.

Сборы, если складывание рыбацких снастей можно назвать сборами, заняли не более пяти минут. Бондарев направился к джипу.

— Обожди! — Василий Прокофьевич зашел в домик, но уже спустя минуту вернулся со старомодным китайским термосом в руках. — Дай-ка я ушицы тебе на дорожку отолью.

Клим отмахнулся.

— Пусть вам останется!

— Да тут казанок на десять литров! Куда мне столько? — сняв пробку с горлышка термоса, старик принялся вливать внутрь уху, старательно выуживая самые аппетитные куски рыбы. — А то обидно даже — столько рыбы наловил, и не попробуешь!

— Да зачем так много?

— Ну, если сам все не съешь — его угостишь… — мягко улыбнулся старик. — Если он, конечно, меня еще помнит.

— Он про всех и про все помнит и никому ничего не забывает, — многозначительно сообщил офицер охраны президента, предупредительно открывая дверь джипа перед Бондаревым. — Ни хорошего, ни плохого…

* * *

Небольшой вертолетик подобно гигантской стрекозе скользил над Среднерусской возвышенностью. Внизу проплывали темные хвойные леса, и тронутые осенью лиственные перелески выглядели с высоты, словно беличий воротник на зеленом пальто. Озера блестели, как новые монетки. Солнце дробилось во вращающихся винтах. Пилот сосредоточенно сжимал штурвал. Штурман то и дело поглядывал в летный планшет.

— Кстати, а как там полковник Сигов? — поинтересовался Клим у посыльного офицера ФСО.

Тот отвернулся к иллюминатору.

— Три дня назад погиб при исполнении.

— Да-а? Что-то серьезное?

— Не знаю подробностей, — вздохнул офицер, однако по его интонациям Бондарев безошибочно определил, что все ему отлично известно, и лишь служебные инструкции запрещают распространяться на эту тему.

Несомненно, смерть заместителя начальника президентской охраны и стала причиной, чтобы выдернуть Клима с Ладожского озера. Впрочем, могли быть и иные причины…

В свой частный домик на юге Москвы, в Коломенском, Бондарев прибыл только к обеду. Оставив термос в прихожей, чтобы не забыть, он споро переоделся — появляться в Кремле в перемазанной рыбьей чешуей брезентовой штормовке и высоких рыбацких бахилах не представлялось возможным.

Уже выходя из кабинета, он по привычке взглянул на одну из многочисленных фотографий на стене.

Двое мальчишек с простенькими самодельными удочками сидели на парапете Невы. Первый, в котором безошибочно угадывался Бондарев в детстве, сосредоточенно смотрел на трехлитровую банку с живыми рыбками. Второй, выглядевший не по годам серьезно, и был тем самым человеком, к которому хозяин дома теперь отправлялся в Кремль. Постояв перед снимком с минуту, Бондарев направился к машине с российским триколором на номере.

— Клим Владимирович, неужели вы с этим термосом в кабинет к самому президенту пойдете? — недоуменно спросил сопровождающий офицер. — Извините… Но это нельзя!

— Мне — можно, — успокоил Бондарев.

* * *

Профессиональная пьянка телевизионщиков так называемого «кремлевского пула» проходит не столь помпезно, как можно это представить. Никто не возглашает здравниц за главу государства, никто не толкает пафосных речей… Да и о работе вспоминать за бутылкой также не принято.

Пили в небольшом ресторанчике неподалеку от Останкинcкого телецентра. Уютный зальчик тонул во влажном полумраке, и матовый свет свисающих с потолка абажуров выхватывал из полутьмы столики с сидящими вокруг них посетителями. На низкой столешнице, в зыбком овале электрического света, завлекающе блестел хрусталь рюмок, громоздились разнокалиберные блюда с закусками, и огромная водочная бутылка навевала ассоциации с останкинской телебашней — как силуэтом, так и размерами.

Повод для пьянки был серьезный: сегодня утром съемочной группе аналитической программы «Резонанс» было объявлено, что она отправляется в долговременную служебную командировку. Телевизионщики должны были несколько недель сопровождать президента в железнодорожной поездке по стране, фиксируя важные и не очень важные встречи главы государства.

— Никогда еще не был в президентском поезде, — признался бородатый, как Фидель Кастро, оператор Виталик. — Интересно, а какой у них там вагон-ресторан?

Как и многие люди его профессии, Виталик любил выпить.

— Это же почти три недели в вагоне! И одни и те же рожи вокруг! — засокрушалась Тамара Белкина, бессменная ведущая «Резонанса». — Тут в студии волком воешь оттого, что постоянно в четырех стенах. Так и клаустрофобию недолго заработать!

— Ладно, — телевизионный режиссер бережно разлил водку по рюмкам. — У нас на телевидении и других фобий хватает. И не только на телевидении… Так что выпьем за то, чтобы их было поменьше. Ну, и за удачную поездку, само собой.