Разборка по-кремлевски - [47]

И, не доложив своим хозяевам-заговорщикам, временно передав дела по управлению партией пламенной Нине Чайке, Карташов отправился в Тирасполь. Свое отсутствие в Москве всегда можно было списать на работу в регионах.

В аэропорту Артура Карташова никто не встречал, он не решился привлекать к встрече своих приднестровских соратников. Ведь Муравьев настаивал именно на конфиденциальной встрече.

Учитывая, что его физиономию, неоднократно показанную в последние недели по телевизору, знали теперь по обе стороны Атлантики, партийный лидер еще в самолете надел черный берет и темные очки. Отчего сразу же стал похож на баскского террориста, изготовившегося взорвать здание аэропорта.

Согласно договоренности, машина должна была подобрать Карташова у выхода в город. Без обычного сопровождения из боевиков своей партии он чувствовал себя неуютно на чужой территории. Проскользнул в терминал и прилип носом к стеклянной стене. Площадь перед аэропортом ему понравилась — по трем ее сторонам виднелись лозунги, призывающие бороться против всяческих врагов, мешающих единению народа Приднестровья с великим русским народом. Правда, вид портил сиротливый непонятный лозунг, исполненный на молдавском языке. Но грело душу, что местные славянофилы умудрились заставить писать русскими буквами даже народ, принадлежащий к романской языковой группе.

Почувствовав, что непризнанную республику населяют или по крайней мере уверенно управляют ей братья по разуму, Карташов смело вышел на простор площади. Тут же от машины, стоявшей под знаком, запрещающим даже остановку, отделился богатырь в камуфляже и, крепко пожав руку партийному вождю, произнес:

— Рады видеть вас, товарищ Артур, на свободной земле Приднестровья. Генерал ждет вас.

После таких слов хотелось броситься на асфальт и целовать пыль очередного «Острова Свободы» или крикнуть: «Нация превыше всего!» Но вместо этого Карташов просто забрался в «Волгу» и, млея от счастья, вытянул ноги между сиденьями.

Машина мчалась по плохонькому шоссе, пролегающему между виноградниками. Ветер продувал салон насквозь. Вдалеке тянулись лесозаградительные полосы из густо посаженных пирамидальных тополей. Виноградники сменились полями, меж борозд ходили мрачные крестьяне, собирая поздний урожай помидоров. И хоть приемник в машине молчал, Карташову все равно казалось, что из динамиков льется зажигательный «Флуераш».

Одна из правительственных резиденций непризнанной республики пряталась в полукилометре от шоссе на берегу искусственной затоки Днестра. Кто здесь только не побывал! И если бы велась книга почетных посетителей, то она могла бы служить сборником образцов почерка многих разыскиваемых во всем мире преступников. Самопровозглашенная республика распродавала и никак не могла исчерпать гигантские запасы оружия, доставшегося ей в наследство от СССР. О правительственной резиденции автомобилистам напоминал скромный плакат: «Въезд и остановка запрещены». Доходчивый, как надпись на высоковольтной опоре: «Не влезай — убьет».

Во дворе уже вовсю пылал мангал. Парень с лукавыми молдавскими глазами то раздувал огонь куском фанеры, то отгонял им же от сочившихся кровью сырых шашлыков мух и ос. Вовсю валил дым из трубы бани. За густо разросшимся вокруг беседки виноградом угадывались на столе очертания коньячных бутылок, ваз с фруктами и оплетенных безразмерных бутылей с вином.

Генерал Муравьев, назначенный спасителем отечества, и его виртуальный противник Карташов, оказавшись лицом к лицу, с полминуты просто изучали друг друга. До этого встречаться лично им не доводилось, а телевизионный экран всегда изменяет человека. Первым нарушил молчание генерал:

— Орел! — проговорил он. — Прилетел-таки! Не побоялся!

— Я всегда говорил, что военные спасут Россию, — осторожно начал Карташов.

— Вот-вот, — Муравьев еще раз окинул взглядом Артура. — Ты не боись. Этих мудаков здесь нет и быть не может. Вокруг только свои люди. Патриоты. Небось тебе про меня всякой дряни наговорили?

Карташов все еще осторожничал.

— Не без этого.

— Ты не переживай, весь твой компромат мы им на жопы наклеим и сожрать заставим. Такие люди, как ты, нужны России. Хотя я в душе и монархист, но это не так важно, свой партбилет храню свято. Гены патриотизма живут в каждом из нас — честных людей. А теперь по русскому православному обычаю надо принять на грудь, — генерал щедро набухал в стаканы для воды коньяка и протянул гостю.

Карташов взял стакан, поставил на стол и твердо произнес:

— Сперва договоримся, а потом отметим.

Генерал задумался и… согласился.

— Значит так, — Артур принялся загибать пальцы. — До окончательной победы над предателями Родины мы не можем раскрыть наше идейное единство.

— Ты передачу со мной смотрел? — спросил генерал. — Они, суки, самое главное вырезали! Но ты же понял!

— Второе. Придется нам и дальше разыгрывать непримиримых противников.

— Единство и борьба противоположностей, — хмыкнул генерал.

— Третье… — начал было Артур.

Но генерал перебил его:

— Нравишься ты мне. И потому, когда все закончится, они еще нас узнают. Всех предателей отправим в Лефортово, — и Муравьев протянул крепкую ладонь. — По рукам?