Разбитые грёзы - [19]

Ушлые журналюги даже дату события придумали, аккурат сразу после официального принятия должности. В прессе никто не сомневался, что пост канцлера достанется мне, а вот у меня были серьезные поводы не доверять членам совета и их обещаниям отдать голос за мою кандидатуру.

В данный момент, по заверениям двадцати пяти человек из сорока, поддержать они собирались именно меня. Но как оно будет на самом деле, станет известно только после обнародования результатов.

Уверен я был только в голосе Анджелы Сильвер. Дамочка никогда в политику активно не лезла, оставаясь где-то посередине между противоборствующими сторонами. Поэтому она проголосует наверняка против всех. За все годы существования обновленного совета из сорока человек именно ее “нейтральное мнение" было тем самым, позволяющим избегать ничьей.

Пока же я часто ловил на себе насмешливый взгляд Кранмерда, липкий и слишком уверенный для человека, которого официально поддерживает меньшинство. А быть может, он просто знал то, о чем не подозревал я.

Несколько раз мне хотелось подойти к нему и спросить, оперируя долгом, проигранным в карты, знает ли он где Аманда Харрисон? У Фредерика не оставалось бы выбора и пришлось ответить правду, но я сдерживал себя в этом порыве, боясь сделать хуже.

И все же я продолжал ломать голову, как девчонка и ее брат умудрились исчезнуть буквально из-под носа у опытных агентов? Конечно, Грегор Харрисон не был идиотом, и если Аманда рассказала ему обо всем, что произошло между нами, то как хороший брат он поступил абсолютно верно, увезя ее из Столицы. У него наверняка нашлись нужные связи, чтобы надежно скрыться. Вот только бросить все столичные дела фирмы было как-то глупо с его стороны. Правда, с Юга уже через несколько дней после отъезда Харрисона приехал один из поверенных его отца и принял руководство делами. Я, конечно, подослал нужных людей с расспросами, но господин Фауст распространяться не пожелал, грамотно увильнув от всех скользких тем, никак не связанных с делами фирмы.

Поэтому вопрос, куда делись Аманда с Грегором, по-прежнему оставался открытым. Конкретно сегодня меня посетила идея написать их отцу Томасу, и представившись женихом его дочери, потребовать всю информацию, которой он располагает о ее местонахождении. Харрисон-старший всегда был рассудительным человеком, и если действительно лелеет надежду выдать Аманду замуж поудачнее, то обязательно расскажет.

В дверь рабочего кабинета постучали, я едва ли не вздрогнул от этого звука, потому что это был не обычный робкий стук, который позволяли себе служащие, а громкий, рваный, не прекращающийся. Излишне навязчивый, так стучат, когда что-то случается.

– Войдите!

В кабинет ворвался старший лейтенант из отдела связи, в его руке длинной лентой развевалась стенограмма, явно только что вырванная из аппарата.

Запыхавшись, он жадно хватал воздух, и было видно, что недавно он несся по этажам сломя голову, чтобы успеть ко мне. Лейтенант пытался приложить руку к голове, соблюдая все воинские правила, но я, видя, что произошло нечто из ряда вон выходящее, поднялся кресла, обошел стол и вырвал из рук вояки бумагу, одновременно спрашивая:

– Что случилось?

– Взрыв…Здание редакции “Панема вестника” уничтожено.

* * *

Первое правило ведения боевых действий – вначале нужно уничтожить узлы связи. Если исчезнет координация между отрядами войск, командиры будут вынуждены принимать решения самостоятельно. А устранить разрозненные скопления врагов – легче, чем собранный воедино и сплоченный организм.

Эту элементарную основу тактики очень часто любил повторять отчим.

Была у него и вторая любимая тема для рассуждений, на которую генерал часто разглагольствовал:

“Не можешь сломить тело врага, сломи его дух! В запале боя солдат не боится отдать жизнь, его ведут толпа, адреналин и желание стать героем. В этот момент он не думает головой и способен на любые поступки. Опасные, невозможные для предугадывания. Поэтому, твоя главная задача заставить врага бояться до того, как он выдернет чеку гранаты. Причем бояться не за себя, а за собственных детей и родных. Чувствовать шаткость почвы под их ногами, зыбкость воздуха и ненадежность порывов ветра. Враг должен быть дезориентирован. Смута в обществе, страх выйти на улицу, чтобы все, чем он дышал, было пропитано опасностью”.

И сейчас, стоя на угасающем пепелище бывшей редакции, я дышал этим самым страхом. Не своим, а людей, собравшихся вокруг меня.

Они смотрели выжидающе, с надеждой и искали в моих действиях что-то, что даст им опору. Мне бы и самому ее найти, потому что она стремительно ускользала из-под ног.

Теракт – первая гиря, качнувшая весы стабильности общества. Значит, будет и вторая.

– Анджела Сильвер, – спросил я у подкопченного клерка, топчущегося чуть позади. – Она была внутри?

Бедняга вздрогнул, не сразу понимая, что обратился я именно к нему.

– Я-я-я не знаю, – прозаикался он. – Я только в-в-вышел на обед.

Жестом остановил его, приказывая не продолжать дальше.

Собственно, огромных жертв только из-за обеденного времени и удалось избежать. Большинство работников были вне здания. Меня же продолжал волновать вопрос – осталась ли внутри владелица газеты.