Разбитое сердце богини - [16]

– Честно говоря, – собравшись с духом, промолвила я, – мне бы тоже не помешали деньги.

– Я так и думал.

За подобным ответом могло скрываться все что угодно, но я не стала в тот миг вдаваться в подробности.

– Видите ли, – продолжала я, – я не стану притворяться, что я лучше, чем я есть, и произносить длинные тирады о том, что мы живем в материальном мире. По-моему, все это и так очевидно.

– В самом деле, лучше без тирад, – задумчиво кивнул Ипполит Сергеевич. Я машинально отметила про себя, что лицо у него некрасивое, но при этом дьявольски умное. – Сколько вы хотите?

– А сколько вы готовы заплатить? – быстро спросила я. – Дело в том… не поймите меня превратно, но мне почему-то кажется, что вы тот человек, с которым лучше не торговаться. Я не хочу, чтобы у вас осталось впечатление, что я пытаюсь вас… ну… ограбить.

Мгновение он с любопытством смотрел на меня, потирая пальцем правый висок. Потом неожиданно разразился скрипучим смехом.

– Можете даже не думать об этом, – проговорил пират наконец, – ограбить меня вам не удастся. Никогда.

– Так сколько вы мне дадите за те сведения, которые у меня есть? – спросила я.

Смех резко оборвался. Я почти физически ощутила, как напрягся мой собеседник.

– А эти сведения точные? – осведомился Ипполит Сергеевич, буравя меня глубоко посаженными глазами.

– Думаю, да. – Я помедлила. – Дело в том, что я видела его лицо.

Глава 6 Предложение без права отказа

Наступило минутное молчание.

– Вы видели его лицо? – изменившимся тоном проговорил Ипполит Сергеевич.

– Да.

– И сможете опознать его?

– Уверена в этом.

Не сводя с меня глаз, пират рванул узел галстука. На пороге как по мановению волшебной палочки возник все тот же вездесущий слуга.

– Принесите нам выпить, – хриплым голосом распорядился Шарлахов.

– Да, Ипполит Сергеевич. – Нет, судя по акценту, чудо-дворецкий все же не британец. Интересно, где Шарлахову удалось отыскать столь вышколенный экземпляр?

– Все-таки я не зря вас искал, – задумчиво промолвил мой собеседник. – Видите ли, я даже не был до конца уверен, знаете ли вы что-либо сверх того, что знаем мы. – Он оскалился. – Надеюсь, вы меня не обманываете. Алексей был моим любимым сыном, и потеря его для меня большой удар.

Слуга вернулся с серебряным подносом, на котором стояла бутылка вермута и два бокала с изящными, как у балерин, ножками.

– Прошу. – Шарлахов собственноручно наполнил мой бокал, и я смутно сообразила, что это, должно быть, является великой честью, которой удостаивается далеко не каждый.

Интересно, что он думает обо мне на самом деле, этот рыжеватый невысокий пират?

– Вы любите мартини? – спросил он.

– Я разные напитки люблю, – призналась я.

– Например?

– Медок, портвейн, мохито, сидр, кюрасо, херес. И шампанское, само собой.

– Портвейн? – прищурился флибустьер.

– Португальский, само собой, а не ту дешевую бурду, которую продают у нас под его именем. И херес должен быть испанский, а шампанское – из Шампани, как полагается. Сидр, конечно, из Нормандии.

– Когда вы получите триста тысяч долларов, – проговорил Шарлахов, – то сможете себе позволить ванны из шампанского… и вообще любые напитки, какие пожелаете.

Когда я осознала смысл его слов, то едва не выронила бокал прямо на мохнатый ковер у моих ног.

– Ванны – это слишком экзотично, – пробормотала я, – и потом, я совсем не хочу спиться.

– А кто говорит, что вы должны спиться? – пожал плечами Шарлахов. – Спиваются только идиоты, а вы на них не похожи.

– Вы мне льстите, – смутилась я.

– Отнюдь нет. – Лицо его стало жестким. – Я никогда никому не льщу.

Я не знала, что можно на это ответить, и опустила глаза. Триста тысяч долларов! Я получу триста тысяч долларов только за то, что оказалась в нужное время в нужном месте! Сердце мое танцевало от радости – или, что еще более вероятно, вермут, принятый на голодный желудок, уже оказывал свое действие.

– Значит, вы поможете мне опознать Ангела Смерти, – продолжал Шарлахов, испытующе глядя на меня.

Бедная Татьяна Александровна, мирно допивавшая свой бокал, едва не поперхнулась.

– Кого?

– Этого киллера, – пояснил Ипполит Сергеевич, и в глазах его замерцали клинки всех пиратов, живших на свете, – зовут Ангелом Смерти. Он никогда не ошибался, никогда не промахивался, и у него никогда не было свидетелей. До последнего случая.

– Никогда н-не было свидетелей… – икнула я. – Простите, но это звучит как роман старушки Агаты.

– И тем не менее это так. – Шарлахов сухо улыбнулся.

Я осторожно поставила бокал на стол и попробовала собраться с мыслями.

– Но если вы знаете, как его зовут, вам не составит труда найти его.

– Мы ничего о нем не знаем, – горько отозвался Ипполит Сергеевич. – Кроме этой паскудной клички.

Лицо его исказилось. Он с силой сдавил бокал, который держал в руке, и ножка треснула. Осколки бокала упали на ковер.

– Черт, – сказал Шарлахов, брезгливо морщась. По его руке текла кровь.

Слуга выпорхнул (как мне показалось) из книжного шкафа, и осколки исчезли в мгновение ока. Рука хозяина была смазана каким-то новейшим заграничным средством, отчего кровь сразу же перестала течь и царапина затянулась прямо на глазах. Я, возможно, преувеличиваю, но именно такое впечатление у меня осталось.