Разбилось зеркало, звеня... - [44]

Мгновенье миссис Бэнтри колебалась, но затем поддалась искушению. Она будет любопытной старухой и все тут! Она вошла в дом, подошла к телефону, сняла трубку и набрала номер. Ей ответил молодой мужской голос с легким американским акцентом:

— Госсингтон-холл…

— Здравствуйте, это миссис Бэнтри из Ист-Лоджа.

— Доброе утро, миссис Бэнтри. Это Хейли Престон. Мы встречались с вами в день праздника, помните? Чем могу быть полезен?

— Я думала, что, может быть, я могу быть вам чем-нибудь полезна, раз уж ваш телефон не в порядке…

— Наш телефон не в порядке? — удивленно перебил ее Хейли. — С чего это вы взяли? Он прекрасно работает, вы сами можете в этом убедиться.

— Я, наверное, ошиблась, — сказала миссис Бэнтри. — Извините, пожалуйста.

Она положила трубку, подождала немного, затем набрала новый номер.

— Джейн? Это Долли.

— Да, Долли. Что-нибудь случилось?

— Ну, знаете, довольно-таки странная вещь. Секретарша из Госсингтон-холла звонила сегодня из телефона-автомата у дороги. Когда я с ней поздоровалась, она, не дожидаясь никаких вопросов с моей стороны, сказала, что сделала так потому, что телефон в Госсингтон-холле испорчен. Но я позвонила туда и оказалось, что он и не думал портиться…

Она замолчала, ожидая ответа своей подруги.

— Коне-ечно, — задумчиво протянула мисс Марпл, — это интересно.

— Почему она так сделала, как вы думаете?

— Очевидно, не хотела, чтобы ее подслушали…

— Вот именно.

— Для этого у нее могло быть множество причин.

— Да, вы правы.

— Интересно, — повторила мисс Марпл.

2

Дональд Макнейл встретил Дэрмота Крэддока очень любезно. Это был рыжеволосый молодой человек, очень расположенный поболтать.

— Ну, как идут дела? — весело спросил он. — Нет ли уже каких-нибудь новостей для печати?

— Пока еще нет. Может быть, позднее.

— Уклончивы как всегда. Все вы, сыщики, одинаковы. Скрытны как устрицы. Я, однако, вижу, что вы еще не знаете, кого обвинить в убийстве.

— Пока что я пришел к вам, — усмехнулся Дэрмот Крэддок.

— На что это вы намекаете, хотел бы я знать. Вы что, в самом деле полагаете, что я хотел убить Марину Грегг, но по ошибке отравил Хесю Бедкок, или что я с самого начала намеревался убить именно миссис Бедкок?

— Ну, до этого дело еще не дошло.

— Нет, нет, подождите, давайте разберемся. Я был там в тот вечер. У меня были возможности, но был ли у меня мотив?

— Успокойтесь, я вас ни в чем не подозреваю.

— Вы меня утешили.

— Я просто хотел узнать, что вы видели в тот вечер.

— Я уже все рассказал местной полиции. Вообще это очень унизительно для журналиста — почти ничего не знать! Ведь я был на месте преступления. Убийство совершилось практически на моих глазах. Я просто должен был узнать, кто сделал это, но я до сих пор ничего не знаю. Стыдно сознаться, но я понял, что что-то произошло, только тогда, когда увидел, как эта несчастная женщина полулежит в кресле, хватая ртом воздух. Конечно, я был очевидцем всего происшествия, написал сенсационный отчет в своей газете. Но все-таки я чувствую какое-то унижение от того, что не знаю больше. А мне следовало бы знать побольше. И не уверяйте меня, что яд предназначался Хесе Бедкок. Она была милой женщиной, немного болтливой, правда, но ведь за это не убивают — если, конечно, она не выдала чьих-то секретов. Но я не думаю, что кому-нибудь пришла бы мысль доверить Хесе Бедкок секрет. Она была не из тех, кого интересуют чужие тайны. Она всегда говорила только о себе.

— Так, кажется, считают все, кто ее знал, — согласился Крэддок.

— Перейдем теперь к знаменитой Марине Грегг. Уверен, что для ее убийства имеется достаточно мотивов. Зависть, ревность, разного рода любовные истории. Но кто мог пойти на это убийство? Кто-то, у кого не все дома! Вот вам мое личное ценное мнение. Вы этого хотели?

— Не только. Насколько я знаю, вы поднимались по лестнице примерно в одно время с викарием и мэром?

— Совершенно верно, но только не в первый раз. Я был там и немного раньше.

— Я не знал этого.

— Да. По роду моей деятельности мне пришлось бегать туда и сюда. Со мной был фотограф. Мы спустились, чтобы сделать несколько снимков прибытия мэра. Потом я вновь поднялся, уже не столько ради дела, сколько затем, чтобы выпить. Напитки там были просто великолепны.

— Понимаю. Не можете ли вы вспомнить, кто еще был на лестнице, когда вы поднимались?

— Там стояла Марго Бенс из Лондона со своим фотоаппаратом.

— Вы ее хорошо знаете?

— Мне приходится довольно часто с ней сталкиваться. Она умная девушка и хороший фотограф. Ее часто приглашают на разные приемы, театральные премьеры и тому подобное. Она специалист по художественной фотографии. Она стояла на верхней ступеньке лестницы, с краю, так что ей было очень удобно снимать и то, как люди поднимаются по лестнице, и то, как хозяева дома встречают своих гостей. Прямо передо мной шла Лола Брустер. Я ее сначала даже не узнал. У нее новая прическа — фиджийского типа, рыжие волосы, самая модная сейчас. Когда я видел ее в последний раз, у нее были темные волосы, спадавшие на плечи длинными локонами. С ней был смуглый мужчина крупного телосложения, очевидно, американец. Я не знаю, кто он, но выглядел он очень важным.