Разбег в неизвестность - [94]
С моей точки зрения, даже лучшим зарубежным образцам шестидесятых было далеко до законченной отточенности товаров двадцать первого века, но и на этом бледном фоне не имелось у советской сборки нужного лоска и внимания к мелочам, а мой «глас вопиющего в пустыне» не хотел слышать даже товарищ Шелепин. Хотя валюта СССР требовалась срочно, практически без оглядки на ее себестоимость в рублях, а мировой рынок часов представлялся безграничным. Но, несмотря на это, чиновники Минторга настолько не верили в возможность «продавить» рыночную нишу полностью под себя, что не пытались противостоять конкурентам и позорно, без боя, отошли на вторые и третьи роли.
Что можно вспомнить еще? Полупроводниковой памяти все еще не было, вернее, ее сделали, но совершенно несерьезного объема. Всего сто двадцать восемь бит или шестнадцать байт, требовалось две тысячи микросхем, чтобы получить ОЗУ для все той же БЭСМ-4. При этом в НИИ «Точной механики» очень гордились результатом… Ровно до тех пор, пока не увидели мою злую морду во время оглашения победных реляций в МЭПе. Впрочем, в записке Шелепину на едкие комментарии я тоже не скупился, это же надо, на простой регулярной структуре с каким-никаким, но образцом не вытащить за год пару тысяч элементов на микросхему! Теперь бегают, клянутся к весне не только сделать пятьсот двенадцать бит[397] на кристалл, но еще собирать их по четыре штуки в одном корпусе. Наверняка обманут, но это дело житейское, главное успеть поймать момент и напомнить об обещании грозной бумагой из ЦК партии.
Впрочем, если выйти за рамки техники, то скучно не будет. Внутриполитическая жизнь СССР окончательно свернула на новые рельсы. Ничего похожего на мое будущее. Внешне все было стабильно и даже слегка патриархально. Конфигурация власти с Микояном во главе получилась, насколько я мог судить, на удивление устойчивой. Как следовало из газет, каждый получил, что хотел. Анастас Иванович – возможность торговаться за ракеты и бананы на самом высоком государственном уровне. Леонид Ильич – проводить тихие аппаратные перестановки в КПСС, наслаждаться жизнью и не мешать делать это товарищам по партии. Алексей Николаевич занимался экономикой и производством. Ну а мой главный начальник, Александр Николаевич, со страшной силой перетрясал Советы всех уровней.
Так оно на самом деле было или нет – мне неведомо. Но за прошедший год в СССР стало ощутимо лучше с экзотическими продуктами питания, как свежими, так и консервированными. Наша вольнонаемная бабуля Дарья Лукинична частенько жаловалась: «Развелось всякого, нормальной картошки не купить!» – но мне такое тропическое изобилие было в радость. Почти как в будущем, только цены повыше раза в два-три, если пересчитывать на зарплаты.
Что до более глобальных перемен, то ясно виделось одно – нормальной частной собственностью даже не пахло. Вышли небольшие послабления артелям и частникам, оживились портные, скорняки и прочие изготовители обуви. Не обошлось без кавказцев, вытащивших лотки с яблоками и цветами с рынков на улицы и безуспешно пытающихся конкурировать с накачанной импортом госторговлей. Но все это делалось как-то вяло, испуганно, можно сказать, украдкой. Никакого сравнения с разгулом девяностых, когда по улицам выстраивались ряды спекулянтов на десятки кварталов. Впрочем, тут статью[398] за перепродажу никто не отменял, попробуй продай что-то без договора на реализацию или без глубокой переработки.
Надеюсь, на этом процесс не остановится. По крайней мере, по МЭПу ходили упорные слухи о серьезной экономической реформе, вспоминали о необходимости скорейшего перехода на хозрасчет, пугали какой-то хозяйственной арендой и прочими интересными вещами. Но конкретики пока не было, и я не сомневался в причине этого. Мои записки о будущем пострашнее атомной бомбы, после их изучения Шелепину и Косыгину надо сначала в себе разобраться, потом в партии и лишь затем об экономике думать. Одним годом тут никак не обойтись…
– Чего притих? – Игривый толчок локтем в район перегруженной шампанским печени мгновенно вывел меня из состояния задумчивости. Но Катя на этом не остановилась, наклонившись ближе к уху, она выдохнула: – Пойдем!
– Зачем? – Кажется, я успел малость задремать на удобном стуле, не помешало даже идиотское хоровое пение под баян. – Тут хорошо, глянь, ребята все еще танцуют.
– Хватит спать, через пару часов утро! – нахмурила брови жена. – Надо идти домой, Надюшку кормить. А я выпила шампанского! И вина!
– Точно! – спохватился я.
Вспоминал прошедший год, но про дочку-то забыл, идиот-трудоголик! За полгода привык, как будто она была у нас с Катей всегда, во всех временах и пространствах. В душе родилась теплая волна любви и привязанности, сразу вспомнил уже умные и, кажется, все понимающие глазки… Приду и расцелую!
– Ну и что, пусть у нашей Надежды тоже праздник будет, – засмеялся я. – Заснет крепче.
– Вот я и говорю! – Катя дотянулась до бокала, допила глоток странной, но вполне приличной белой шипучки «Яблучний напiй» и уперлась в меня маслянисто блеснувшими, чуть шальными глазами. – Вставай наконец!
Ортодоксальная альтернативка со всеми атрибутами – прогрессорством и рояльностью. 1965 год от рождества христова, где-то между Европой и Азией. Все персонажи и события являются вымышленными, возможные совпадения случайны. Образы и действия названных политических деятелей, чьи имена совпадают с реальными персонами также являются вымыслом автора.Наш современник попадает в 1965 год и начинает подыгрывать Шелепину, Семичастному и Ко против Брежнева. Много прогрессорства.
Ортодоксальная альтернативка со всеми атрибутами – прогрессорством и рояльностью.
Еще не поздно. Часть II. На распутье. Ортодоксальная альтернативка со всеми атрибутами – прогрессорством и рояльностью. Закончено.Наш современник попадает в 1965 год и начинает подыгрывать Шелепину, Семичастному и Ко против Брежнева. Много прогрессорства.
Угораздило меня попасть из 2010 года в 1965-й! С ноутбуком, RAVчиком и трагическим послезнанием о дальнейшей судьбе СССР! Но судьбы меняются. Вот и мне, русскому инженеру Петру Воронову, многое удалось изменить в этой реальности. Как? Да конечно же срочной, можно даже сказать, досрочной компьютеризацией всей страны. Несколько лет прошло, а СССР уже догоняет капиталистов. Как повернется в дальнейшем судьба моей страны, предсказывать не берусь: реальность-то изменилась. Но надежды на нормальное развитие есть, и одно я могу утверждать твердо: для спасения СССР я сделал все.
Обычный студент, наш современник, в 1926 году. На его пути будет все: тяжелейшие испытания, схватки и погони, встречи с великими людьми, любовь и деньги. Он побывает в Ленинграде, в Хельсинки, в Берлине, в Мюнхене, в Стамбуле, в Одессе и, конечно, в Москве. Он сумеет изменить историю России и мира. И сделает это с предельной, по-настоящему исторической достоверностью.
Ортодоксальная альтернативка со всеми атрибутами – прогрессорством и рояльностью.Наш современник попадает в 1965 год и начинает подыгрывать Шелепину, Семичастному и Ко против Брежнева. Много прогрессорства.
Писатель-фантаст Михаил Евгеньев видел сны о жизни чародея Костóнтиса. В один из дней маг оказался в другом мире, а сам Михаил вынужден был принять управление телом на себя. С тех пор его звали Мих-Костóнтис. Вселенец в попаданце оказался на иной планете, где люди до сих пор воевали холодным оружием. Тут имелись порталы, через которые иногда приходили демоны. Для того чтобы выжить в непростых условиях, Михаилу пришлось вспомнить то, чему его учил постановщик трюков каскадеров и не только он…
Замыслы Великой Вселенной неисповедимы. Сбросив с мостика в пещерный провал, она без устали посылает меня в разнообразные миры не то в роли миротворца, не то разрушителя планов, которые идут вразрез с её невероятными задумками. Мои планы тоже рушатся. Хотела отсидеться у дедушки в Учебке, ан нет. «Труба трубит», и я вновь шагаю в портал, который приведёт меня в незнакомый мир, к встречам и старым друзьям.
Николай, обычный подросток из необычной семьи. Из-за странного стечения обстоятельств попадает в другой мир, где попытается найти свое место и обрести простое человеческое счастье. Но подойдет ли оно ему? Примечания автора: Автор новичок и это его первое произведение. В произведении намеренно используется скудное описание, чтобы читатель сам представлял мелкие детали, погружаясь глубже в повествование.
Меня зовут… нет, не так. У меня много имен — в каждом народе и на каждом Небе меня называют по-разному. Вспомнить все свои имена невозможно, зато одно имя является для меня родным. Азраиль. Меня зовут Азраиль… и я когда-то был Богом. Точнее, человеком, что по силе своей достиг уровня семи Богов. Но я был наивен, когда верил в святость Богов. Наивен и глуп, и потому поплатился. Детьми, силой и всем, что ценил. Но теперь я другой. И пришло время создать своё Небо.
История Хенга, сотника Ханьской империи эпохи Древнего мира, начавшего жизненный путь крестьянином. Хенг не подозревает о своих скрытых способностях, но однажды становится одним из участников большой Игры под названием «Останется только один». Но не всё просто и очевидно. Обычный житель Древнего мира поверил бы в стандартную байку для новых Игроков, но не двуживущий — редкий участник Игры. Он докапывается до правды и не собирается играть по правилам Игры, но на его мнение всем фиолетово…
Наш современник, военный хирург, инвалид, волей судьбы попадает в свое мальчишеское тело ровно на пятьдесят лет назад. И он вынужден, чтобы не оказаться в психиатрической больнице, продолжать жизнь обычного пятнадцатилетнего мальчишки в 1964 году. Неравнодушный к тому, что станет с его страной, он принимает решение сделать все, что в его силах, чтобы история Советского Союза пошла по другому пути. Он понимает, что для этого он должен стать человеком, влияющим на принятие решений. И он сможет им стать.
Завершив свой жизненный путь в веке двадцать первом, пройдя сквозь боль, смерть и перерождение, наш современник обрел в новой жизни то, что желал больше всего. К чему стремился душой, о чем страдал сердцем, тянулся и тосковал… И пусть за окном ныне грозный и жестокий шестнадцатый век, где Русь только-только выкарабкалась из ямы долгой феодальной раздробленности и мир вокруг полон тревог и лишений. Пусть! Зато теперь у него есть настоящая семья, где его любят. А еще заботливый отец начал допускать своего наследника к семейному делу – тому самому, которым их род занимается вот уже почти шесть сотен лет.
Мало закатить камень на вершину горы. Нужно еще постараться, чтобы твой труд не пропал даром! Наш современник, волей случая сменивший век двадцать первый на девятнадцатый и ставший молодым, родовитым и… практически нищим князем, вдобавок последним в своем роду, окончательно принял новое имя и жизнь. Начав все с чистого листа, всего за семь лет достиг вершин общества, признания и успеха. Удача сопутствует князю Агреневу, но будет ли так всегда?.. Покатится ли его «камешек» легко по склону, побуждая к движению сначала камешки поменьше, а затем и большие валуны, и превратится ли его бег в неудержимую лавину? Или он остановится перед непреодолимым препятствием и станет еще одним памятником тщетности сует?
Московская Русь шестнадцатого века… Смутное и тяжелое время. С юга рубежи молодой державы постоянно пробовало на прочность Крымское ханство, с запада – королевство Шведское и Великое княжество Литовское, по стране время от времени прокатывались эпидемии и неурожаи, да и иных невзгод хватало. Кровь людская лилась что водица!.. Однако нашему современнику по имени Виктор, волей случая оказавшемуся в прошлом, можно сказать, крупно повезло, потому как в новой жизни семья ему досталась хорошая. Большая, крепкая, дружная! Семья великого государя, царя и великого князя всея Руси Иоанна Васильевича, за живость характера и исключительное миролюбие прозванного Грозным…