Разбег - [74]
— Ну, сука! — с яростью выдохнул из себя один из них, самый высокий и мощным, Илья, и схватив за грудки Барбоса, встряхнул сто. — Говоришь, на Колыме был, сволочь! С людьми перестал считаться… С женщинами…
Илья не смог выразить свою ярость в словах и, развернувшись, тяжелыми кулачищами саданул Барбоса в подбородок. Тот снопом повалился на песок. Перевернувшись, вскочил на ноги, но снова наскочил на кулак Ильи и плюхнулся с окровавленным ртом.
— Пантюхин, стой! — закричал Юра. — Это же — самосуд! Стой, я приказываю!
— Приказываешь! — в тон ему отозвался Илья и, приподняв Барбоса за шиворот, долбанул еще раз. — А я не признаю никаких приказаний, когда делаю правое дело. Этот подлец бросил посреди песков босую лаборантку. Пытался изнасиловать, сучий сын. Все шмотки на ней изодрал. Она вырвалась от него, но вся сгорела на солнцепеке. Сейчас там у нас, на буровой, Женька ее отхаживает.
Юра оцепенел — до него сразу не дошел смысл сказанного. Наконец, глотнув воздух, он с ненавистью выговорил:
— Встань, негодяй. Видимо, мало чему научила тебя Колыма.
Барбос поднялся, шатаясь, подошел к кузову и ухватился обеими руками за борт. Стоя так, он всхлипывал и сплевывал кровь.
— Зубы, сволочь, выбил за какую-то шалаву, — канючил он. — Защищают каких-то гнилых интеллигентиков, а рабочему человеку зубы выбивают… Я в суд подам… Вы мне поплатитесь.
— Ну вот что, Барбос, — сказал Юра. — Чтобы сегодня же не было твоей ноги на Вышке. И в Небит-Даге — тоже. Убирайся к чертовой матери, или пойдешь под суд. Лезь в кузов, свезем тебя до поселка, а там как знаешь.
— Лезь, лезь, — поторопил его Илья. — Не хрена тебе тут делать. Я сам тебя с удовольствием свезу до самой станции. Только поспеши с отъездом. Если до вечера не выберешься отсюда, и ребята узнают о твоем поступке, то можешь вообще остаться здесь навсегда… и креста никто не поставит.
На полпути между Вышкой и 107-й буровой Юра, сидевший в кабине рядом с Ильей, посмотрел в заднее смотровое стекло и не увидел в кузове Барбоса.
— Ну-ка, Илюша, останови, что-то не видно!
Они вышли из кабины, заглянули в кузов и оба ухмыльнулись. Затем оглядели местность вокруг, и Юра увидел Барбоса. Широким шагом, полусогнувшись, он шел в сторону железной дороги.
— Ну вот, видишь, — сказал Илья. — Он и до вечера не продержался — сбежал. Да и правильно сделал, иначе бы Рамазан расквитался с ним сполна.
— Кто такой Рамазан? — насторожился Юра.
— А помбур со сто тридцатой. Он неравнодушен к этой Тане Руслановой. Только и слышишь: «Друзья мои, я испепелен… Я жить не могу без нее!»
Юра промолчал, но почувствовал, как сердце его обволокло неприятным ознобом ревности.
VIII
У Тани от ожога поднялась температура. Вечером девчата, поездом, отвезли ее в Небит-Даг, в больницу.
В больнице Таню поместили в общую палату, сделали все возможное, чтобы облегчить ее страдания. Лежать она не могла — сидела на кровати и с обидой думала, что никогда и ни за что не вернется больше на Вышку — уедет домой, в Грозный. Слава богу, там тоже есть нефтепромыслы, и достаточно КРБ и лабораторий, чтобы спокойно работать и жить без страха быть опозоренной. Особенно ей было обидно то, что она сама вызвалась ехать в Туркмению.
В этом жутком настроении Таня встретила у себя в палате женщину из отдела кадров «Туркменнефти», которая пришла проведать больную. Таня высказала ей все, что думала. Инспектор по кадрам по-матерински пожурила ее:
— Ну зачем совсем уезжать, девочка! Там, в Грозном, люди могут подумать бог знает чего о тебе… и о нас тоже. Предлагаю тебе место в лаборатории управления. Поправится — останешься, не понравится — уезжай, но только не торопись. Тебе необходимо усвоить, что нет плохих рабочих коллективов, но даже в хорошей и крепкой семье есть уроды.
Таня немного успокоилась. На другой день был выходной день, и к ней с утра до вечера шли и шли девчата — знакомые и незнакомые.
Юра Каюмов, после случившегося, вместе с девчатами занимался отправкой Тани в Небит-Даг. В купе, конечно, его не пустили — ехал он в соседнем. И в больницу не пошел он с девчатами — отправился в гостиницу. Переночевав в душном шестиместном номере, утром отправился на базарчик, чтобы купить для Тани гостинцев. На рынке кроме яблок, ничего не нашел. Тощий рыжеусый грузин взвесил ему два килограмма ранета и Юра отправился в больницу. Входя в стерильно чистый коридор, он боялся встретить Таню несчастной и плачущей, и нимало удивился, когда услышал в конце коридора ее звонкий голос. Она с кем-то разговаривала и, судя по ее голосу, была в неплохом настроении. Юра пошел на ее голос и увидел — она стояла у окна, держа в руках розы, а напротив нее — помбур Рамазан. Юра на мгновенье растерялся. Мелькнула мысль: может быть, уйти и не мешать, но было поздно — Таня увидела его.
— Ну вот и товарищ инженер… Юрии Ратхович пожаловал, — сказала Таня, стесненно улыбаясь, и Ратх вновь отметил про себя: «Не вовремя!»
— Здравствуйте, Русланова, — поприветствовал он и сам не понял, почему назвал ее не по имени. Постеснялся Рамазана? Вполне возможно. А может быть оттого, что вновь услышал от нее не «Юра а Юрий Ратхович»?
Исторический роман Валентина Рыбина повествует о борьбе хивинских туркмен за независимость и создание собственного государства под предводительством известного туркменского вождя Атамурад-хана.Тесно с судьбами свободолюбивых кочевников переплетаем ся судьба беглого русского пушкаря Сергея. Проданный в рабство, он становится командующим артиллерией у хивинского хана и тайно поддерживает туркмен, спасших его от неволи.
Творчеству писателя Валентина Рыбина — автора поэтических сборников «Добрый вестник», «Синие горы», «Каджарская легенда», повести о пограничниках «Тайна лысого камня», — присуща приверженность к историческим темам.История зарождения великой дружбы русского и туркменского народов с особой силой волнует писателя. Изучению ее В. Рыбин отдал немало творческих сил и энергии. Роман «Море согласия» — плод напряженного труда писателя. Он повествует о первых шагах сближения русских и туркмен, о тех драматических событиях, которые разыгрались у берегов Каспия полтора столетия назад.
Смех и добрую улыбку вызывают у читателей рассказы и анекдоты известных туркменских писателей А. Каушутова, А. Дурдыева, Н. Помма, А. Копекмергена, А. Хаидова, К. Тангрыкулиева и др. В предлагаемой книге вобраны наиболее интересные произведения сатиры и юмора.
Валентин Федорович Рыбин лауреат Государственной премий ТССР им. Махтумкули. В настоящую книгу вошли повесть «Царство Доврана» и рассказы «Берёг загадок», «Член кооператива», «Джучи», «Сотый архар».
В романе лауреата Государственной премии Туркменистана им. Махтумкули, автора ряда исторических романов («Море согласия», «Государи и кочевники», «Перелом», «Огненная арена», «Разбег» и др.) вскрывается исторический пласт в жизни Закаспийского края 1912-1925 гг.Основной мотив произведения - сближение туркменских дехкан и русских рабочих, их совместное участие в свержении царской власти и провозглашении Туркменской Советской Социалистической Республики.Рецензент: доктор исторических наук А. А. Росляков.
Роман «Огненная арена» продолжает историческую тему в произведениях лауреата Государственной премии Туркменской ССР им. Махтумкули Валентина Рыбина. В нем раскрывается зарождение и становление социал-демократической партии в Туркменистане, приход в партию национальных кадров.Роман создан на основе архивных документов и устных преданий о том беспокойном и грозном времени, которое разбудило туркменский народ, призвало к борьбе за свободу.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.