Раз пенёк, два пенёк - [77]

— Разве нет никакого средства, чтобы спастись от кровопийцы? — спросил Васька.

Он по-прежнему не верил во всё это, но своё мнение не высказывал. Чтобы спорить, нужны аргументы, а их-то, как раз, у Васьки не имелось. Ни одного.

— Средства? — переспросила Вера.

Она помолчала немного, а потом принялась говорить:

— Когда упырь начинал убивать, люди покидали родные места. Те, кто оставался — погибали. Пустели целые деревни, словно после эпидемии. Собственно, это и была эпидемия. Эпидемия вампиризма. Упырей становилось всё больше, им нужна была человеческая кровь.

Но со временем люди научились бороться с этой напастью. Могилу упыря раскапывали и в сердце ему втыкали осиновый кол. Вампир погибал.

Повторюсь — официальная церковь не признала ни одного случая вампиризма, считая это суеверием невежественных крестьян.

— А откуда они берутся, упыри эти? — спросил осипшим голосом Синий.

Вера пожала плечами:

— Кто знает… тайна сия неведома. Наверное, злые духи приходят из тёмного мира и вселяются в тела грешников — для того, чтобы забирать людские жизни. Вместе с кровью упырь выпивает душу человека.

Вечером Петя пришёл к Татьяне. Он постучал в окно, словно в юности: тук-тук, тук-тук-тук.

Хозяйка с улыбкой открыла дверь:

— Как тогда, сто лет назад!

— Ну, положим, не сто, — хмыкнул Синий.

Он в сенях снял кеды и босиком прошёл в избу. Присел на краешек стула, пригладил вихры.

— Будешь чай? У меня горячий, — по всей видимости, хозяйка поджидала его.

— Не знаю… — Петя снова застеснялся. Он понимал, что вид у него не очень. Очень даже «не очень».

— Зато я знаю. Пока чаю не попьёшь — не отпущу! Или, брезгуешь? — упёрла руки в бока Татьяна.

— Не говори так, Таня! Я, может быть, до сих пор… а, ладно! Что-то Юльку не видно?

— У неё сегодня выпускной. Восемь классов закончила, большая уже девка стала. А живёт Юлька теперь у бабки. Пока вся эта свистопляска не закончится — домой её не пущу. Боюсь я! — женщина всхлипнула.

— И правильно делаешь, что опасаешься. Надо бы тебе дочку на время вообще из посёлка спровадить. Дело это мутное, — задумчиво произнёс Синий.

Хозяйка поставила перед гостем чашку и вазочку с вареньем, подала ложку. Петя стал пить чай — чинно, не торопясь.

— Да и тебе здесь оставаться нежелательно, — продолжил он, доставая варенье ложкой.

Татьяна только горько усмехнулась в ответ:

— Куда ехать-то? Ну, ладно — Юлька. На учёбу в город отправлю её. Общежитие там дадут. Так ведь, и то, когда ещё? А про меня, чтоб уехать — разговора нет. Работу не бросишь.

— Нужно с Иван Иванычем потолковать — озарило Петю, — он из города. Подскажет: что, да как лучше. Вот, прямо сейчас и схожу к нему.

— Я с тобой, — женщина не хотела оставаться в доме одна.

Петя допил чай и, сопровождаемый под ручку Татьяной, отправился к врачу, за советом.

Они застали доктора дома. Иван Иваныч открыл дверь и пригласил в квартиру, не спрашивая о цели посещения.

— Проходите, молодые люди.

Гости последовали в дом. Татьяна присела на краешек дивана, Петя устроился на табуретке. Врач вежливо предложил чаю, но посетители отказались. Татьяне было не до чаёв, а Синий этим напитком уже насытился. Чай, как известно — не вино, много не выпьешь.

— Чем обязан вашему визиту? — доктор приготовился слушать.

Петя решил ничего не скрывать. Он, второй раз за сегодняшний день, рассказал обо всём: о видении страдальца Панкратыча, о приключениях Малофея и о страшных снах Татьяны. Врач внимательно выслушал повествование гостя.

Когда Синий закончил, Иван Иваныч уточнил:

— Так вы полагаете, покойник не умер? В привычном смысле этого слова?

— Не знаю. Но, что-то здесь не так, — Петя опасался, что доктор ему не поверил.

— А я чем могу помочь? В таких случаях медицина, пожалуй, бессильна, — врач невесело хмыкнул.

— Надо бы Юльку, то есть дочку Танину, отправить отсюда, пока эта муть не разрулится. Но — некуда, не к кому. Подскажи, Иваныч, как делу помочь? — Синий выложил суть просьбы.

— Нет ничего проще. Утренним автобусом — на станцию. Потом, на поезде в город. А там к моей благоверной. Мы, хоть и в разводе, но сохранили дружеские отношения. Квартира у супруги большая, места хватит. Сопроводительное письмо я сейчас же напишу.

Иван Иваныч, несмотря на жестокие жизненные испытания, оставался добрейшей души человеком.

— Неудобно как-то, — застеснялась Татьяна.

— Да нет, всё хорошо. Супруга, пардон, бывшая супруга, будет только рада. Дети разъехались, ей одной теперь скучно. Та что, Юля придётся, как говорится, ко двору! — врач улыбнулся.

— Ай, молодец, Иваныч! Спасибо, выручил! — Петя протянул руку доктору.

Татьяна тоже поблагодарила хозяина. После разговора с ним женщина заметно повеселела. Уступив настойчивым уговорам врача, гости всё-таки попили чаю.

Уходя, Синий, попросил Иван Иваныча:

— Ты только про Кабана ничего не говори участковому. Идёт?

Доктор согласно кивнул.

Боря остановился возле общежития:

— Приехали, кореш. Вылазь.

Шурка поднялся с сиденья. Ох, наездились сегодня! В животе практиканта урчало от голода.

— Куда Афф…егеновну девать будешь? — спросил он водителя на прощание.

— А, пусть тут катается. Завтра с утра соседей твоих выловлю. Они и выгрузят покойницу по месту прописки. Сегодня-то ни Петю, ни Панкратыча, с собаками, поди, не сыщешь, хе-хе-хе! А у меня ищо тут дельце любовное намечается. На палку чая, хе-хе! — Суслонов находился в прекрасном расположении духа.