Райское место - [37]

Спрашивается, этого я хотел? Но когда пересмеетесь, учтите: мягкосердечие приводит именно к такому результату. Так что если не хотите оказаться на моем месте, никогда, я серьезно говорю: никогда не поддавайтесь на уговоры лучших друзей.

С моей помощью Джейк доплелся до кровати и на четыре часа провалился в сон, как в вечный лед. Тот самый, в котором мамонты сохраняются целыми до последнего волоска. Из болота хоть газ иногда выходит, зыбучий песок медленно меняет очертания, снег в сошедшей лавине проседает и подтаивает, а Джейк, уснув, застыл и дышал неслышно, грудь не шевелилась, бегло глянуть — труп трупом. У меня, когда заглянул проверить, как он, даже появилась идея поднести зеркальце к его губам. Но я только выругал себя. Потому что не знал, где здесь есть маленькое зеркало. Не снимать же настенное.

Я собрал шмотки, убедился, что в «Корвете» бензина до Гэлтауна хватит (в Моухее ничего хотя бы отдаленно похожего на заправку не было) и в «Блейзере» Джейка еще половина бака заполнена. Потом тоже часок подремал. Не запомнил, что снилось. Мешанина обрывков, но ничего пугающего. И миссис Гарделл, слава богу, этим вечером не явилась.

А Джейк, проснувшись, повел себя, как противный избалованный ребенок. Ходил за мной хвостом и ныл, что сбегать, как воры, непорядочно, миссис Гарделл решит, что мы свиньи неблагодарные, — и будет права. Если бы его глаза еще были красными, я не стал бы слушать ни одного слова, но сон оказался отличным лекарством, и Джейк выглядел нормально, а его доводы, не могу не признать, были куда логичнее, чем мои.

— Ну, мерещатся тебе ужасы, ну и что? — с видом прокурора вопрошал он, усевшись на стул в гостиной с таким видом, будто его никакая сила оттуда в ближайшие годы не сдвинет.

— Со мной в первые дни тоже такое было, но у меня хватило здравого смысла не сбегать.

— Не помню, чтобы ты когда-нибудь мог похвастаться здравым смыслом.

— А ты вроде бы раньше не был истериком.

— Да ну? — я помнил, что оставил письмо Джейка между передними сиденьями машины рядом с дорожным атласом, и не поленился сбегать за ним. Когда вернулся, Джейк сидел на прежнем месте.

— А это, по-твоему, не истерик писал?

Джейк спокойно взял у меня листок и пробежал глазами по строчкам.

— Это не в счет. Я увидел плохой сон и к тому же был пьян. Мы, кажется, давно договорились, что за пьяные выходки не несем полной ответственности? — он лукаво улыбнулся. Мой друг, не чужак. Я почувствовал, как напряжение начинает спадать. — А насчет видений, я тоже пытался разобраться, в чем дело, — продолжал Джейк. — И решил, что глюки начинаются из-за воды. Знаешь, бывает: переедет человек в другую часть страны, а вода там с какими-то минеральными примесями. От природы такая. Местные жители с рождения к этой воде привыкли, а у того, кто только что явился, желудок расстраивается.

— Галлюцинации — это тебе не понос.

— Мало ли какие вещества могут в воде обнаружиться, — Джейк махнул рукой, чуть не задев меня. — Где-то слабительное, а здесь галлюциногены природного происхождения. В минимальных дозах, не опасных для здоровья. Через несколько суток организм адаптируется, и ничего странного больше не происходит, но поначалу, конечно, страшновато.

Он улыбнулся, и моя уверенность в необходимости смыться как можно быстрее дала трещину в самом основании. Объяснение Джейка выглядело вполне приемлемым. А он снова начал твердить, что моухейцы не отвечают за состав местной воды. К нам обоим отнеслись прекрасно, на добро надо отвечать добром, а не удирать, как идиоты, с поджатыми хвостами… В общем, наша песня хороша, начинай сначала. И еще раз сначала, пока вон тот насупленный тип не запоет вместе со всеми.

— А то, что меня сегодня занесло, так это могло и в Лос-Анджелесе случиться. Думаешь, нет?

— Думаю, да.

И это была чистая правда. Транс Джейка не обязательно должен быть связан с Моухеем. Да какое вообще отношение имеет эта деревня к его многолетнему писательскому психозу? Не в Моухее, а в Эл-Эй Джейк несколько раз ходил в магазин босиком (Ой, Уолт, как это получилось, что я забыл обуться?), но с блокнотом и ручкой в руках. Случалось, во время ужина в ресторане — за тысячу миль от Моухея — он подскакивал с воплем: «Знаю! Знаю, как они выбрались!» — так, что окружающие вилки роняли. А в Сан-Франциско его один раз задержала полиция: прилично одетый молодой человек, который сидит на полу станции метро и черкает что-то на бумажных обрывках, любому полицейскому покажется подозрительным. Так что в транс Джейк мог бы впасть где угодно.

Я успокаивал себя, Джейк успокаивал меня, и перед двойным нажимом страх сдался. Те кости на пояске Торин Биннс, конечно, были пластмассовыми. Игрушки к Хэллоуину. Любой нормальный человек сразу бы это понял, а я слишком распустил воображение. Если у Делберта Энсона синдром побитого щенка, то я подхватил легкую форму синдрома Джейка Риденса: неспособность отличить реальность от собственных выдумок. Уверен, у психиатров есть для этого специальное название.

Еще полчаса — и мы сели в «Блейзер» не для того, чтобы раз и навсегда покинуть Моухей. До «танцзала» пешком идти было всего ничего, но Джейк сказал, что здесь предпочитают приезжать на машинах: так, мол, торжественней.