Райский остров - [2]

— Что же такое могло произойти? — спросил граф.

При этом он с беспокойством подумал, не стало ли королеве известно о его участии в одной злосчастной вечеринке две ночи тому назад.

На протяжении всего инцидента графа не покидала уверенность, что поведение его гостей, без сомнения, вызовет громкий скандал, если на следующий день кто-нибудь проговорится. Но мужчины, даже голландцы, обычно допускают некоторые вольности с особами, которые принадлежат к театральному миру, что же в таком случае говорить о легкомысленных темпераментных французах?

Он полагал, что вряд ли королеве в точности сообщили все подробности этого прискорбного происшествия, хотя никогда нельзя быть уверенным в том, что именно злорадные недоброжелатели могут нашептать ей на ухо и какие из рассказанных ей историй она посчитает целесообразным оставить у себя в памяти.

— Что так расстроило вас, Ваше Величество? — спросил он. — Если это касается меня, я могу лишь выразить мои глубокие сожаления, что вас могли побеспокоить по столь ничтожному поводу.

Он всегда обращался к королеве весьма церемонно, зная, что она предпочитает, чтобы он не афишировал их родственные связи.

— Я действительно расстроена, — отвечала она. — И боюсь, Виктор, что вас ожидают неприятности. И весьма серьезные.

Граф молча приподнял брови, ожидая продолжения.

В действительности он не слишком опасался последствий происшествия этого вечера. Просто он слишком хорошо знал, как некоторые пикантные подробности могут быть преувеличены и искажены сплетниками, в которых не было недостатка в придворных кругах.

Королева Даугер сделала глубокий вдох, словно пытаясь укрепить свой дух, а затем произнесла:

— Луиза Ван Хейдберг покончила жизнь самоубийством прошлой ночью.

Она произнесла это без всяких эмоций, и все же казалось, что ее бесстрастный голос эхом разнесся по всей комнате.

Граф недоверчиво уставился на нее.

— Я не верю этому, — наконец сумел произнести он.

— Это правда. Она приняла дозу лауданума, достаточную, чтобы убить двух сильных мужчин, и когда служанка обнаружила ее утром, она была мертва уже несколько часов.

— Боже мой! — воскликнул граф.

Затем, забыв всякий этикет, он прошел через покои к окну и, глядя в сад, пустой и притихший под блеклым ноябрьским небом, попытался собраться с мыслями.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ваше имя не упоминалось в связи с этим, — произнесла королева после минутного молчания. — И постараюсь предотвратить любой скандал.

— Но почему вы считаете, что я имею к этому отношение?

— Потому что между Луизой и ее супругом произошла ссора именно из-за вас.

— Из-за меня?

— Она написала вам письмо, весьма неосторожное, как я полагаю, от которого любой муж пришел бы в ярость.

— Как же Вильям смог прочитать его?

— Луиза как раз писала это письмо у себя в будуаре, когда он неожиданно вошел, и, так как она выглядела при этом очень виноватой и попыталась прикрыть письмо, он просто отнял его силой.

— Это очень на него похоже, — резко заметил граф.

Королева Даугер вздохнула.

— Вы ведь знаете так же хорошо, как и я, насколько он ревнив, и, к сожалению, там, где речь идет о вас, у него, без сомнения, есть все основания для этого.

— Все это закончилось два… нет, почти три месяца назад.

— Возможно, это и так, с вашей точки зрения, — сказала королева, — но Луиза все еще продолжала любить вас и вела себя как истеричная девчонка, а не замужняя женщина.

Королева некоторое время молчала, затем добавила:

— Итак, она умерла.

Граф продолжал смотреть в окно ничего не видящим взглядом.

В этот момент он бы очень дорого дал, чтобы никогда не иметь ничего общего с баронессой Хейдберг, хотя она была единственной привлекательной женщиной в окружении королевы Даугер.

Другие фрейлины были коренастыми полными дамами средних лет, и когда граф смотрел на них, то на ум ему приходили лишь воспоминания о пудингах на сале и клецках, которые он ненавидел в детстве.

В отличие от них Луиза Ван Хейдберг казалась ему дыханием весны в зимний день.

Она была красивой, изящной и очень юной для того поста, который занимала, будучи женой одного из самых влиятельных людей при дворе. Луиза была второй женой барона и вполне годилась ему в дочери, и, как быстро обнаружил граф, она ни в малейшей степени не любила человека, за которого вышла замуж.

Так как ее семья занимала весьма низкое положение на социальной лестнице, для нее этот брак открывал великолепные возможности и был с восторгом принят ее родителями, которые едва могли поверить в такую необыкновенную удачу.

Для них не имело значения, что барону было уже далеко за пятьдесят и что его внезапно вспыхнувшая страсть к их дочери, напоминающая наваждение, вызывала лишь страх, а затем и отвращение у юной девушки. Для них имело значение лишь то, что баронесса Ван Хейдберг становилась фрейлиной королевы Даугер и занимала важное положение при дворе, о чем они никогда даже не смели мечтать.

Для графа это было всего лишь очередное увлечение, легкий флирт, который придавал его жизни при дворе известную пикантность и помогал переносить скучные обязанности придворного.

У него не было намерения вступать в серьезные отношения с женой другого мужчины, так же как и давать пищу для пересудов, которые могли бы навредить ему.