Райская птичка - [49]
День сейчас или ночь? Пятница или вторник? Она приняла обезболивающие? Лучше на всякий случай выпить больше. Вдруг Натали тряхнула ее за плечи, и вспышка боли выжала ее обратно в реальность.
– Ради Бога, Элис. Оденься. Походи по двору. Найди себе применение.
Элис встала, жалея, что не может тряхнуть Натали в ответ, тряхнуть так, чтобы у той расшатались зубы:
– Ты чудовище.
Лицо Натали осталось бесстрастным. Она взбила подушки на диване, на котором никто никогда не сидел, и отвернулась от Элис.
– Если это все, на что тебя хватает, то все к лучшему. Такая слабачка не способна быть ничьей матерью.
Эта жестокость разожгла что-то горькое, и оно поднялось к горлу Элис, перекрыв ей дыхание.
– Такая эгоистка, как ты, тоже.
Это было самое страшное, что пришло Элис в голову. На лице сестры вспыхнул гнев, но эта вспышка быстро погасла. Натали уставилась на нее с натянутой, застывшей на губах улыбкой. Элис невольно вздрогнула.
– Ты ненавидишь меня, Элис? – спросила Натали, почти с радостью. – Наверное, да. Но должна признать, что ты меня удивила. Я не думала, что ты на это способна.
Элис осела в кресло, найдя позвоночником знакомый изгиб. Могла ли она ненавидеть родную сестру? Не означает ли это, что она такое же чудовище, каким назвала Натали? Она вспомнила, как Томас пытался ее предупредить и как она его оборвала, не желая слушать ничего дурного о своей семье. Одно дело мысленно перечислять недостатки родных, и совсем другое – слышать, как посторонний называет их вслух.
Она покачала головой:
– Я не ненавижу тебя.
Натали пожала плечами и, подойдя к пыльному зеркалу в конце гостиной, подобрала выбившиеся пряди волос в шиньон, разгладила юбку:
– У меня собеседование. Когда вернусь, точно не знаю.
– Собеседование?
– Чтобы устроиться на работу. Кто-то должен зарабатывать деньги, чтобы у тебя не заканчивались все эти пузырьки с таблетками, которые ты так быстро поглощаешь.
– Но у нас есть деньги от продажи дома.
Натали подкрасила губы розовым и слегка поджала их, разглядывая себя в зеркале:
– Уже нет.
– Нет? – у Элис пересохло во рту. – Как это нет? Мы ничего не покупали.
Плата за дом, какой бы заниженной она ни была из‑за срочной продажи, вкупе с небольшой страховой суммой, которую оставили им родители, виделась ей единственной гарантией того, что она не окажется на улице.
– Хочешь сказать, у нас нет денег?
Терпение Натали лопнуло.
– У нас есть деньги, чтобы покупать продукты и оплачивать коммунальные услуги. Какое-то время. Мы с юристом все рассчитали.
Она заправила за ухо завиток и пригладила его к прическе.
Элис вспомнила юриста, с которым они встречались после смерти родителей. И вспомнила его реакцию на Натали: как от запаха ее духов кровь поднималась по его шее и заливала его впалые щеки, сколько раз он моргнул – четыре – когда Натали положила руку на стол ладонью вверх.
– Но куда…
Натали оборвала ее:
– Стипендия стипендией, Элис, но твои игры в юного натуралиста влетели нам в копеечку. Ладно бы еще хоть какая-то польза была от твоего частного колледжа. Но увы. А все эти вызовы врачей на дом? Я не имею в виду ревматолога и физиотерапевта с их анализами крови и пилюлями. Я говорю об акушерке. Могла бы задуматься об этом, – она достала из сумки косметичку и припудрила нос. – Что-то я не заметила, чтобы отец рвался платить.
Она умолкла и поймала в зеркале взгляд Элис. Лицо Натали стало по-кошачьи беззаботным.
Элис вытянулась в кресле, затаив дыхание, чувствуя дрожь каждой мышцы, безуспешно пытаясь вспомнить, звала ли она его в бреду, выдала ли их нечаянным словом или поступком. Неужели Натали как-то узнала о Томасе?
Сестра вдруг вытащила из волос шпильки и тряхнула головой:
– Думаю, лучше с распущенными. Не знаю, когда вернусь. Впрочем, это неважно. Ты будешь спать. Знаешь, Элис, свежий воздух тебе все-таки не помешает.
Страх остаться без гроша подтолкнул ее к действию. Теперь они с Натали обе были взрослыми и обе безработными. Без медицинской страховки. Элис начала хитрить с лекарствами, принимая половину прописанной дозы в расчете на то, что физическая боль отвлечет ее от мертвого островка в душе и заставит бороться за выживание. Она принуждала себя по несколько раз в день растягивать пальцы на руках и на ногах и ходить по спальне, вместо того чтобы дремать. Все это время она думала о том, что Томас рассказывал ей об Эдит Пиаф. И тогда она еще ожесточеннее ходила по комнате, пытаясь думать о чем угодно, только не о Томасе.
С работой было сложнее. В бакалаврах биологии тут не нуждались, а в орнитологах и подавно. Натали же, напротив, легко могла найти работу, если работа была тем, что она искала. Как и предполагалось, через неделю Натали уже работала в банке. Через две – встречалась с женатым управляющим. И хотя любой доход служил подкреплением их скудеющему бюджету, Элис теперь остро осознавала, как шатко ее положение.
Орион был местом, где перемен не ждали и нарушений не терпели. Именно так воспринимали их с Натали – как нарушение. Рассказала об этом Сейси – не со зла, а просто однажды днем на кухне, когда чистила фасоль на ужин, а Элис неуклюже складывала салфетки. Ту же мысль, но на другой лад высказал Финей, когда они впервые встретились.
