Район: репортаж - [26]

Когда я почти доел свою порцию, с той стороны, откуда мы пришли, донёсся высокий пронзительный вой, оборвавшийся резко и неожиданно. Настя поперхнулась и вопросительно воззрилась на Следопыта, который к тому времени мастерски обрил сам себя и теперь неторопливо отхлёбывал из кружки водку. Маленькими глоточками. Бррр…

– Конец вашей кикиморе, – Он щёлкнул зажигалкой, прикуривая. – Достал её Серый. Ну и не хрен по лесам шататься, людям головы морочить. Как дела у вас, на вашей стороне, а, Пикассо?

– Да вроде неплохо. – Я, решив ничему не удивляться, налил чая из закопченного железного чайника, которого раньше тоже не было заметно. А может, просто мне показалось? – С военными иногда проблемы, да куда ж без них.

– Импортных «частников» у вас там много?

– Не очень, французы есть, шведы. «Пиндосы» где-то посередине, с левой стороны периметра. В основном наши славяне их уже начинают выгонять. А у вас?

– Ну, у нас как раз-таки наоборот, – Следопыт вытянул ноги поближе к костру. – В основном-то почему-то не выгоняют, только прибывает. Особенно тех, с той стороны Атлантики. Есть правда бельгийцы, но их мало. Строгие очень, хотя никогда не против купить что-нибудь.

Угу. Так оно и есть, наверное. Я всё больше начал убеждаться в правоте собственной догадки по поводу встретившихся нам персон. Озвучивать её я не спешил, и думаю, что делать этого мне не нужно. Потом, если оно будет, это «потом», спрошу кое-что у Большого.

Кусты за нашими спинами зашуршали, и на поляну выбрался Серый. Плюхнулся у своей молчаливой и неподвижной хозяйки, подсунул башку ей под ладонь и довольно заурчал, когда та начала поглаживать ему брови.

– Ну и зверюга, – Лёха зачарованно смотрел на всё это действо, недоверчиво покачивая головой, – метис, что ли какой-то? А здоровенный-то до чего…

– Здоровенный, – Следопыт понимающе улыбнулся. – А умный, чертяка! Мм-м, с ним Марьенн боятся некого. Всех порвёт, кого захочет. Разве что големов пара попадётся.

– Неужели и с вурдалаком справится, – несмотря на возраст, в тоне нашего оператора явственно проскользнули нотки ребячьего восхищения. – Один?

– Ну да, и даже не с одним. Правду сказать, он как-то с тремя сразу справился. Мне только пристрелить потом их осталось. Он мутант, не знаю уж, от каких пород такой пёс получился, но точно, что не от пекинеса. Или пуделя, например.

Угу, это точно. Такой-то костогрыз не иначе как от кавказца и медведя должен был получиться.

Следопыт тем временем заинтересовался второй скоповской винтовкой, и принялись обсуждать её возможные достоинства и недостатки. Когда в ход пошли какие-то совершенно мне непонятные технические термины, типа формулы тысячной и количества прицельных угольников, я решил посмотреть, как себя чувствуют наши «туристы», отсевшие на самую границу светотени и молчаливо наблюдающие за происходящим.

Как и ожидалось, Насте стало значительно хуже. Даже в темноте было видно, как сильно она побледнела и как ее знобит. Вот чёрт, незадача так незадача. Хотя, может, оно и к лучшему. Если доживём до утра, можно будет со спокойной душой топать назад. Деньги вернуть – не вопрос. Если пойдём с Соколом, то точно сможем заработать куда как больше. И без всяких непонятных головняков.

– Настя, совсем плохо?

– Ага. Поспать бы, может и полегчает, – Девушка подняла на меня блестевшие лихорадочным блеском глаза, – Ты хочешь назад, наверное, пойти? Да? Нет, Пикассо, не пойдёт так. Я смогу идти.

– Ну да, сможешь, – я присел рядом. – Зачем? Сюжета не хватит?

Настя ничего не успела ответить. Сидевшая в тени Марьенн встала и подошла к нам.

– Ну-ка, покажи, что у тебя? Руку навылет… неприятно, конечно. Но не беда.

Марьенн достала из кармана висевшей на поясе небольшой сумки какую-то пластмассовую тубу и заставила Настю снять куртку и свитер. Размотав повязку, она внимательно осмотрела уже начавшую схватываться рану и, достав из той же сумки пластиковую каппу, всунула её девушке.

– На-ка, прикуси, и потерпи немного.

Не знаю, что там было у неё в тубе. Когда, на всякий случай, я хотел попробовать вмешаться, так как Настя вела себя, будто её Марьенн загипнотизировала, меня за локоть придержал Большой и не дал сказать ни слова.

Журналистка сдавленно охнула сквозь сжатые зубы, когда Марьенн высыпала на рану какой-то мелкий порошок, поблёскивающий в темноте сиреневыми искорками. Попыталась вскочить, но на плечи ей надавил невесть откуда взявшийся Следопыт. После этого Настя немного посидела, таращась глазами в пустоту, а потом быстро и мягко начала заваливаться вбок. Я подхватил её, и вместе с Большим оттащил к костру, положив на спальник, расстеленный Скопой.

– С утра её не будите, пока сама не встанет. Траншейник поможет.

Марьенн резко встряхнула руками, смахивая остатки порошка, и вернулась на своё прежнее место, сев в ту же, полную невозмутимости и спокойствия, позу.

– Спасибо. Даже и не знаю, – кашлянув, сказал оператор, – не знаю, как…

– Ну, не знаешь, и ладно, – Следопыт похлопал его по плечу, – всё нормально. Хабаром рассчитаешься.

И, улыбнувшись собственной шутке, он пошёл обратно к костру.

– Пикассо, – Следопыт посмотрел прямо на меня, – пошли, поговорим.