Район-55 - [22]

– Пришел в себя? – Голос у Лешки был странный, неживой какой-то. – Мирон?

– Чево?.. – Пэтэушник трясся, не в силах совладать со страхом.

– Тебе по тыкве стукнуло, а? – Существо, похоже, смеялось.

– А?!!

– Да хорош тупить, а, Мирон! Ты меня понимаешь, нет?

– Да…

– Что «да»? Понимаешь что ли?

– Понимаю… Слышь, Лех, ты куда меня несешь?

– Куда несу? Не знаю, просто иду. Подальше от мастерской, а то там пожар совсем сильный. Ты где живешь-то?

– На Ленина, в двухэтажках, у хлебозавода. Ты чево, вот так прям хочешь идти просто? – Мирон закашлялся. – Ты со стороны себя видел, олух? Епт, годзилла, нах…

Лешка резко остановился, нахмурил брови. У Мирона по спине побежали мурашки.

– Слушай, ты прости, а? Я ж не со зла. Просто…

– Просто?.. Ну ты даешь. Тебя, дурака, пожалел, тащу на себе и еще слушаю про то, что я олух? Вот дела… А может, мне тебе головенку-то свернуть? Да ладно, шучу. А то, что прямо вот так тебя несу, так не страшно. В городе чего-то непонятное происходит. Туман вон, зеленый. Недавно «шестерка» прям в столб въехала. Водила вывалился и пополз… а вместо ног – хвост. Да и вообще, странно все это. А ты, кстати, на первом этаже живешь?

– Ну да. А чево?

– Чего, а не «чево». Да просто я на второй не смогу подняться, наверное. Не привык еще, да и тяжелый какой-то стал. А это чего такое?!!

Мирон почувствовал, как его, несмотря на вопль боли, который он немедленно издал, неумолимо поднимают вверх. Лешка закинул его на крышу табачного ларька, причем сделал это очень легко. Закинул – и повернулся в сторону кустов, росших вдоль дороги.

А оттуда, порыкивая и низко пригибаясь к земле, выходила стая собак, голов в пять. Только собаки эти больше были похожи на монстров из фильмов. Морды вытянулись, растянув кожу, через которую виднелись покрытые капающей слюной клыки. Глаза, непропорционально большие, чуть отсвечивали зеленым. У тварей были увеличенные суставы лап и горбы на спинах.

Они подходили, порыкивая и хлеща себя по бокам почти безволосыми хвостами. Лешка шагнул им навстречу, широко расставив тумбы ног и отведя чуть назад левую, заканчивающуюся цепью с крюком руку. Стая окружала его полукругом.

Первой стартовала бывшая некогда полностью черной крупная тварь. Следом рванули остальные, уже безмолвно, прекратив за ненадобностью рычать. Черная собака прыгнула, попытавшись дотянуться до горла неподвижно стоящего Лешки.

Бывший неформал ответил одним, показавшимся Мирону полностью смазанным движением.

Удар правой руки отшвырнул черную назад. Со свистом ударила цепь, сметая следующую тварь, и насадила на крюк другую. Скрипнул механический сустав колена, и еще один пес с хрустом и воем отлетел в сторону. Клыки пятого четвероного со скрежетом сомкнулись на оставшейся мякоти правой руки. Рука повисла плетью…

Лешка взвыл сиреной-ревуном и с размаху саданул псом об асфальт, успев разогнуться и закрыться от настырной черной. Смахнул ее и добавил ногой, вложив в удар весь свой вес.

Мирона неудержимо рвало.

* * *

Последние сто метров до ГОВД Семеныч преодолел бегом. Причина была проста: стреляли. Стреляли активно и используя автоматы. А значить это могло только одно: кто-то возомнил себя таким же умным, как и старший прапорщик. Семеныч рыкнул, почувствовав, как внутри мгновенно раскрутилась пружина злобы, и рванул с места.

Он бежал, хрустя битым стеклом от пивных бутылок и металлическими банками, и чувствовал, как хорошо слушается его тело, которое вроде бы совсем недавно заплыло жирком, сковывающим движения. Ноги отталкивались от асфальта четко и мощно, прокуренные легкие не отзывались хрипом, спокойно прогоняя через себя ровно столько кислорода, сколько было нужно для быстрого бега. Семеныч не задумывался над тем, что с ним произошло, да это было ему без разницы. Главное, вот оно, налицо, то самое чувство, которое было у Семеныча во время службы и в отряде срочного спецназа, и потом в ОМОНе. Прапорщик окунулся в прошлое, понимая, что физическая мощь вернулась к нему именно благодаря случившемуся. И наплевать на прошлую жизнь. Он снова на войне. Он снова охотник, и его ждет много интересного.

Серое трехэтажное здание появилось впереди, подсвеченное горевшими патрульными машинами и оставшимися целыми фонарями. Из зарешеченных окон стреляли по одинокому микрофургону из нескольких «калашей». За фургоном прятались скрюченные фигуры, огрызаясь в ответ из разнокалиберных стволов. Кто? Зачем? Да какая разница? Семеныч ухмыльнулся и начал действовать.

Несколькими прыжками он перемахнул через бетонные блоки, недавно привезенные и складированные у расширяющегося торгового центра напротив ОВД. Сместился ползком еще ближе к микрофургону, чуть приподнялся, высматривая первые цели. «Ну надо же, – подумалось ему, – и почему я не удивляюсь?»

Ментовку атаковали люди Желтого, местного авторитета. Каким образом урке пришло в голову это делать, прапорщика не интересовало. Да и по барабану, если учесть, что они сейчас являлись помехой на пути к оружейной комнате ОВД.

«Синие» обстреливали зарешеченные окна, откуда по ним отвечали автоматными очередями. Урки были вооружены хуже: карабины, гладкоствольные ружья и дробовики. И захватить «дворец правосудия» они собирались, судя по всему, на чистом энтузиазме. Во всяком случае, именно так оно выглядело. Хотя дела у них явно шли не лучшим образом. Если только, конечно, «микроавтобусные» стрелки не были прикрытием и не выполняли отвлекающий маневр. Но в любом случае судьба их была решена. Ангел смерти в лице Семеныча самым решительным образом намеревался прекратить чинимые ими безобразия и нарушение Уголовного кодекса РФ.