Райкины пленники - [17]
— А если он всё-таки уйдёт, то иди за ним и кричи всё время «ау». Мы по голосу тебя отыщем. Хорошо?
Лодя только молча кивнул.
— Пока!.. Ой, Лодька, я бы на твоём месте со страху померла!
Маша пустилась бежать. Малиновая от заката кофточка её ещё долго мелькала среди низких кустов.
На просеке, шагах в пятидесяти от ребят, пасся Берендей.
На просеке стояла тишина. Никогда ещё Лодя не чувствовал себя таким одиноким.
Он поднял с земли большую сухую ветку и стал обламывать с неё сучки. Он понимал, что палкой от быка не спасёшься, но всё же с нею было как-то спокойней.
Один из сломанных сучков треснул так громко, что Берендей поднял голову.
Лодя спрятался за ближайшую ёлку. Несколько секунд бык прислушивался, потом он зашагал по просеке в сторону, противоположную той, куда убежала Маша. Лодя думал, что он отойдёт немного и снова примется за еду. Но Берендей продолжал идти, слегка покачивая белым хвостом с грязной кистью на конце. Обрывок привязанной к рогам верёвки волочился за ним по траве.
«Уходит! Уйдёт!..» — подумал Лодя и побежал за быком.
— Берендей! — вскрикнул он.
Берендей всё шёл. У него был такой вид, словно он знает, куда и зачем идёт, и знает также, что путь предстоит далёкий. Лодя пришёл в такое отчаяние, что ещё ближе подбежал к быку и снова крикнул:
— Берендей!
Берендей остановился и посмотрел на Лодю через плечо. Тот застыл на месте.
Берендей медленно повернулся всем корпусом на сто восемьдесят градусов. Лодя слегка присел. Берендей подхлестнул себя хвостом и шагом двинулся на Лодю. «Человек без нервов» большими скачками понёсся в ельник.
Когда он снова выбрался на просеку, быка на ней не было. Лодя крадучись двинулся вперёд и услышал, как недалеко в лесу шелестят ветки. Лодя пошёл на этот шорох и скоро увидел среди хвои белый хвост Берендея.
Снова начались блуждания по лужайкам и прогалинам. Постепенно деревья становились черней и как будто выше, а трава из зелёной превратилась в тёмно-серую. Приближалась ночь. Берендей шёл всё дальше и дальше. Иногда он останавливался и мычал глухо и тревожно. На некотором расстоянии за огромным быком следовала миленькая фигурка с корявой палкой в руках. Фигурка всхлипывала и время от времени принималась кричать:
— Ма-ша-а! Эй, Ма-ша-а!
Никто не отзывался.
Но вот ельник кончился. Берендей пересёк узкий луг и пошёл к пологому бугру, где росли редкие высокие, как мачты, сосны и белели то здесь, то там стволы берёз. На склоне этого бугра Берендей остановился и опять замычал очень тихо, словно боясь, что его услышат. Постепенно настороженность его исчезла, голова понуро опустилась. Через несколько минут он лёг спиной к Лоде и стал похож на большой чёрный валун, облитый в нескольких местах извёсткой.
Лодя сел на широкий, влажный от росы пень, его тапочки промокли. Он сильно замёрз и очень хотел есть.
В голове были самые безрадостные мысли. Что, если они ошиблись, думая, что просека выведет Машу к лагерю? Что, если это какая-нибудь другая просека и Маша заблудилась, идя по ней, и колхозники ищут сейчас быка где-нибудь далеко отсюда? С рассветом Берендей снова начнёт кружить по лесу. Идя за быком, можно проплутать без пищи, без тёплой одежды и день, и два, и целую неделю, можно, наконец, погибнуть в такой глуши, где никто и костей не найдёт!..
Лоде очень захотелось встать и уйти. Ведь Маша не скажет, что это он выпустил быки, а следовательно, и отвечать ему не придётся. Но только Лодя подумал об этом, как на душе его сделалось невыносимо мерзко.
А что, если Маша не заблудилась? Что, если его сейчас ищут десятки колхозников, вожатые, старшие пионеры? Может, все они только и надеются, что он, Лодя, не струсит, задержит быка. И, уж конечно, Маша-то уверена, что он не подведёт…
Лодя понял: если он сейчас покинет Берендея, то никогда потом не избавится от презрения к самому себе.
Лодя встал со своего пня и подошёл поближе к Берендею. Уже совсем настала ночь. Луни не всходила, но небо было по-летнему светлое, с чуть заметными звёздами.
Лодя смог разглядеть рога Берендея, торчавшие из-за чёрной крутой спины, и привязанную к ним верёвку, конец которой терялся в траве. Лодя вспомнил, как эта верёвка волочилась за быком во время блужданий по лесу. Длиной она были метра в три, может быть больше.
Лодя перевёл взгляд на тонкую сосенку, возле которой лежал Берендей. Хорошо бы набраться храбрости, подкрасться к быку и привязать его к этой сосенке! Тогда можно быть уверенным, что Берендей не уйдёт, если, конечно, его опять не раздразнить. Но тут Лодя представил себе, как он подкрадывается к Берендею, а тот вскакивает и бросается на него. Спрятаться негде: только пни да редкие деревья с гладкими стволами. Лодя бежит, а бык всё ближе, ближе…
Долго стоял «человек без нервов» как вкопанный, не спуская глаз с верёвки на рогах Берендея. Сколько раз он рассказывал о своих выдуманных подвигах! Сколько раз он мечтал о том, как он совершит эти подвиги в действительности! И вот теперь, когда нужно совершить не подвиг, а просто смелый поступок, он...
Сердце у Лоди вдруг прерывисто заколотилось, холод куда-то исчез, ему стало душно. Лодя решился...
