Рай и ад. Великая сага. Книга 3 - [35]

– Джонсон недоволен бюро, так, Стэнли?

– Так. Он бы с удовольствием его разогнал. Считает, что, действуя в соответствии с целями радикалов, мы попираем права штатов.

– Полагаю, это неудивительно, – задумчиво проговорила Изабель. – Он ведь демократ и, по существу, южанин. Мне любопытно другое: почему из-за южной земли такая свара? Она очень ценная?

Стэнли допил третий бокал шампанского:

– Не сейчас. Та, что конфискована министерством финансов, может быть выкуплена почти задаром. Но в перспективе, разумеется, она представляет большую ценность. Земельная собственность всегда ценна. А товарные культуры составляют основу всей экономики Юга. Там же нет никакой промышленности и никогда не было.

Глаза Изабель сверкнули, отразив огоньки свечей.

– Тогда, возможно, нам стоит подумать о вложениях в Юг, чтобы чем-то заменить фабрику?

Стэнли откинулся на спинку стула, как обычно изумленный смелостью жены и тем, как ее ум мгновенно вцепляется в жертву, которую он сам не успел еще и заметить.

– Хочешь сказать, мне следует навести справки в министерстве?

– Нет, милый. Я все узнаю сама. Лично. Я собираюсь покинуть тебя на неделю или больше… Уверена, ты будешь ужасно огорчен, – ядовито добавила она.

Стэнли мысленно обозвал ее ведьмой, криво улыбнулся и налил себе еще шампанского.

Старый мистер Марвин, наш давний друг из Грин-Понда, заезжал попрощаться. Он ужасно разозлен, ведь теперь он банкрот. Люди из министерства финансов конфисковали у него первосортный хлопок «Си Айленд» на пятнадцать тысяч долларов прямо из хлопкоочистительной машины, посчитав его «конфедеративным», и увезли на глазах у хозяина. А все потому, что он отказался дать взятку, которую потребовал чиновник из министерства. Янки могли бы оставить мистеру Марвину хлопок и разрешить продать его, но только если бы он согласился отдать половину прибыли.

Эти двуногие стервятники крадут земли и урожай повсюду. Сосед Марвина потерял прекрасную ферму – не смог выплатить сто пятьдесят долларов недоимки по налогам. Нам приходится здесь платить за наши грехи, но у северян, похоже, не осталось ничего святого.

Бодрый и мускулистый представитель министерства финансов Фило Траут встретил пароход Изабель в Чарльстоне. Из-за налетевшего на побережье тропического шторма, который обрушился на город мощными ветрами и ливнями и только потом отступил дальше, вылив больше чем на шесть дюймов дождя, им пришлось отложить отъезд на сутки.

Наконец они выехали. Траут правил с трудом проезжавшей по раскисшим дорогам двуколкой, а Изабель внимательно оглядывала затопленные поля. Когда она спросила Траута, откуда вода, он пояснил:

– Штормовой нагон из приливных рек. Теперь эти поля отравлены на несколько сезонов.

Это мгновенно заставило Изабель отказаться от идеи, которая привела ее на Юг. Ей больше не хотелось становиться владелицей земли в Каролине. Регулярные штормы создавали слишком большой риск для ее денег, но об этом Трауту она, разумеется, ничего не сказала.

Когда они ехали вдоль берега Эшли, Траут показал ей несколько плантаций, и в том числе Монт-Роял. Изабель отреагировала с молчаливым отвращением, но не показала виду, что знает владельцев.

Еще через несколько миль Траут остановил коляску на развилке возле какой-то лавки с покосившейся вывеской «БРАТЬЯ ГЕТТИС». На входной двери была приколочена табличка с одним-единственным словом «ЗАКРЫТО».

Траут сдвинул на затылок соломенную шляпу и поставил ногу на ступеньку двуколки:

– А вот это интересное предложение, хотя и не то, о чем вы говорили. Однако на этом маленьком магазинчике можно делать хорошие деньги и не беспокоиться из-за того, что соленая вода попадет на поля.

Изабель наморщила нос:

– Как такое жалкое место может приносить прибыль?

– Целыми тремя способами, мэм, и все они основаны на правильном вложении капитала. Причем это реальные деньги, а не бумажки Конфедерации. Местные плантаторы нуждаются в разных товарах. Инвентарь, всякие хозяйственные мелочи, семена. Сначала, конечно, придется хорошо вложиться. Но у плантаторов и бывших рабов нет наличности. Поэтому владелец магазина сможет превратить каждую продажу в кредит и устанавливать такую цену, какую захочет, и такой процент, какой ему вздумается, – хоть пятьдесят, хоть девяносто. Им придется или платить, или умирать с голоду.

После таких слов, несмотря на удушающую жару этих болотистых мест, несмотря на насекомых и вонь гниения, Изабель решила, что неудобства путешествия того стоили.

– Вы упомянули о трех способах, мистер Траут.

– Да, действительно. Чтобы обеспечить каждую сделку товарами, вы также потребуете определенный процент с продажи будущего урожая риса или хлопка. – Он усмехнулся. – Остроумно?

– Я и сама не придумала бы ничего более остроумного. – Изабель промокнула платочком пот на лице. – И кто же мог бы вести дела в таком магазине?

– Что ж, мэм, если его купите вы, вам, без сомнения, понадобится новый управляющий, ведь ваш муж занят на службе. До закрытия здесь всем заправлял Рэндалл Геттис, ярый сторонник Конфедерации. Я его знаю. Если останется он и, предположим, даже согласится продавать чернома… э-э… цветным, он с них сдерет раз в восемь или десять больше, чем с белых, просто от злости.