Рай и ад. Книга третья. Рассказы перенесших клиническую смерть - [38]

И здесь я вдруг понял, что, действительно, я не просто так родился. Что не просто где-то встретились мои родители, как-то получился я. Что я жил какой-то там своей жизнью: получал образование, имел финансы, все остальное. Действительно, сейчас моей жизнью кто-то распоряжается. Что я не просто так и умер. Как и все человеки. Они не просто так рождаются, и они не просто так умирают. Что-то происходит. И никакая не клиническая смерть, о которой много говорят, там, ученые, или еще что-то: отказали почки, нужно делать там вентиляцию легких, электрошок на сердце — ничего подобного!

Моей жизнью сейчас Кто-то и четко распоряжается. И здесь я возопил. Я здесь заорал, потому что я продолжал слышать этот голос, который со мной разговаривал. Я просто заорал: «я не знаю, что и как я сделал! Как мне быть? Пожалуйста, верните меня обратно на Землю! Верните, и, если я останусь там живой, я все свое время, которое буду жить, я буду рассказывать об этих местах!»

Я еще не знал Христа, я не знал Бога, но я просто дал слово: «я Вам даю слово, что я всю свою жизнь посвящу тому, что буду рассказывать об этом!» Что клиническая смерть и все остальное, прочее — это просто какой-то разговор. Это немыслимый разговор! Потому что я это видел, и я общался. Я не могу все сейчас рассказать, что я видел. Но, именно когда я это проговорил, вдруг, все нити, которые исходили из меня, вдруг они разорвались. И я опять вылетел в эти коридоры, я понесся по ним. Я увидел опять в операционной свою плоть. Такую какую-то… не совсем это было красиво. Стояла суета, что-то бегали, какой-то там массаж делали, когда я в нее входил, били по лицу.

Я не знаю, я когда туда вошел, у меня была дикая головная боль. После всего этого я два месяца не мог разговаривать, от страха. Я забивался с подушкой в угол кровати, и, как в том фильме о Фредди Крюгере, «Кошмар на улице Вязов», когда там приходил какой-то монстр, он убивал только по ночам, когда кто-то засыпал, дети, взрослые, не важно, я боялся заснуть. Я не хотел опять туда попасть. Я все это видел настолько воочию, настолько это было все реально и ощутимо, и, поэтому, чтобы хоть как-то не сойти с ума, я начал пить.

Я покупал водку, наливал прям сразу в кружку или в банку, выпивал ее залпом, и просто падал на кровать. Но это продолжалось день; ну, два; ну, три. И я понял, что: либо я сойду с ума… Если я сейчас умру — это однозначно я опять уйду туда. Поэтому, что? Надо идти в церковь. В моем представлении — золотые купола, Храм, колокола. Конечно же, я побежал.

От меня ушла жена. Как-то все это сразу… Я потерял все. Я потерял квартиру, машины, работу, от меня ушла жена. Я остался один со своим сумасшествием. И я подумал: «пойду я в монастырь. Я крепкий, здоровый парень. Все мои образования никому уже не нужны, я буду работать». И я вломился… у нас большой огромный мужской монастырь в городе Волгограде, в центре, к настоятелю. Пробился. Какая-то там была очередь, надо было записываться. Я просто туда влетел. У меня не было времени. Я просто знал: у меня нету времени. Но очень интересно, что мой рассказ у настоятеля не вызвал даже усмешки. Он настолько внимательно меня выслушал.

А я кричал:

— Отведите меня в самый дальний постой, хоть это остров, хоть тайга. Я буду носить навоз, я буду пахать, буду вместо лошади таскать плуг. Я все умею, я все буду делать, только не дайте мне сойти с ума, я всего боюсь!

Он меня очень внимательно выслушал, и сказал:

— Знаешь что, давай мы сделаем вот что: если ты придешь в это самое число и через месяц, бери сразу с собой вещи. Я тебя определю в самую лучшую группу в центре монастыря, здесь, в центре города. И ты будешь здесь обучаться.

Но я продолжал искать, я хотел услышать этот голос. Я кричал:

— Я хочу слышать этот голос еще!

Я ходил по церквам, я мог просто лечь на пол. Я стоял на коленях перед какими-то там изображениями, перед иконами. Я не слышал этого голоса. Это невозможно было. Это что-то страшное. Я сходил с ума. Но мама продолжала за меня молиться. Она ходила в Волгоградскую объединенную методистскую церковь. Там пастор Валерий Паткевич, замечательнейший брат, через которого мне Бог очень многое открыл. И ее слезы сейчас, наоборот, не только меня не раздражали, я просто раньше говорил: «мать, мне просто не до тебя!», когда я в любой момент… я опять ожидал там опять оказаться.

Но ее молитвы, она просто уже несколько лет стояла постоянно в молитвах, призывая пастора и приход молиться за меня. И это случилось восьмого марта. Проходила большая евангелизация в Волгограде, приехали какие-то миссионеры, я даже не помню. Это происходило в Центральном концертном зале. Там было много сот человек, может быть, несколько тысяч. Зал был битком. Я не слышал, какие были проповеди, я не слышал, какое было прославление, я был как в полутумане.

И я, когда туда попал, я вдруг почувствовал что-то очень знакомое. Я почувствовал какое-то такое незаметное присутствие, которое меня приободрило. Что-то очень необычное происходило со мной. Хотя я опять пришел туда полупьяный, я сходил с ума. Но, когда вдруг призвали: все, кто желает начать жизнь новую, которые хотят начать жизнь, развернувшись к Господу, призвали к покаянию, я первый, спотыкаясь, на руках и ногах забежал, влетел на эту сцену. Меня не интересовало то, что там были молодые сестры, там были еще какие-то люди. Я никого не видел. Я буквально взлетел. Я даже не помню самой молитвы покаяния, что говорил пастор этой церкви.