Рауль Валленберг. Пропавший герой - [9]

Перед ним стоял тот самый рыжий мужчина в синем пальто, которого он встретил в очереди у посольства.

— Добро пожаловать, — сказал Валленберг по-немецки.

Он поднялся и протянул руку. Мужчина опешил. В Венгрии в то время так с евреями никто не обращался.

— Меня зовут Вильмош Лангфельдер, — представился мужчина. — Я инженер, но, естественно, уволенный. Теперь меня хотят отправить в концентрационный лагерь около Будапешта. Но я не могу оставить семью здесь. Вы должны мне помочь!

— У вас есть родственники в Швеции? — спросил Рауль.

— Нет, — ответил Лангфельдер и опустил глаза.

— А есть ли у вас какие-нибудь контакты со Швецией?

— Нет, — вздохнул Лангфельдер. — У меня нет никаких связей со Швецией.

— С этого момента есть, — сказал Рауль. — Вы будете моим шофером.

Лангфельдер в изумлении уставился на Валленберга. Он еще не понимал смысла сказанного, но слезы заблестели в его глазах.

— Присядете и подождете, пока я составлю договор о найме на работу, — сказал Рауль.

— Как я могу вас отблагодарить? — запинаясь, проговорил Лангфельдер.

— Будьте моим шофером, — ответил Рауль. — Да, пока вы ждете, спорите-ка эту желтую звезду. Мы, шведы, такие не носим.

Он достал из стола ножницы и протянул их потерявшему дар речи Лангфельдеру. Тот взял ножницы и сел, положив пальто на колени. Руки его дрожали. Но, похоже, он снова чувствовал себя человеком.

Через минуту Валленберг подошел к нему.

— Пожалуйста, вот ваш охранный паспорт, — сказал он. — Вам нужно только достать фотографию, чтобы мы могли наклеить ее и поставить печать. А это договор. Теперь вы шофер посольства Королевства Швеция в Будапеште.

Он наклонился и прошептал:

— Я надеюсь, вы умеете водить машину?

— Да, конечно, — ответил Лангфельдер и показал свои водительские права.

— Очень кстати! — кивнул Рауль и рассмеялся.

За короткое время Валленберг принял на работу несколько секретарей, курьеров, поваров, охранников, переводчиков и одного фотографа, Томаша Вереша, который должен был делать фотографии для паспортов. Все эти «новые шведы» получили охранные паспорта и перестали носить звезду Давида. Это означало, что теперь они могли свободно днем и ночью перемещаться по городу, что было запрещено евреям. Они больше не жили в специальных домах, помеченных звездами Давида. Могли ездить на трамваях, машинах, автобусах и поездах, сидеть на скамейках в парке, ходить в кино и рестораны, что евреям не разрешалось. У них появились радио и телефон, они могли покупать товары в любых магазинах, что евреям было запрещено.

Но самое главное — они перестали постоянно бояться ареста и отправки на принудительные работы или в газовые камеры Освенцима.

На двери в отдел оберштурмбаннфюрера Адольфа Эйхмана в отеле «Мажестик» в Будапеште висела табличка: «Еврейское Управление».

Здесь у немцев был штаб СС.

В тот вечер, когда Рауль прибыл в Будапешт, в штабе Эйхмана было собрание. В нем принимали участие немецкие офицеры СС в черной униформе и венгерские нацисты. У нилашистов была зеленая униформа, а на рукаве — повязка с изображением двух перекрещенных стрел.

Немцы были организаторами уничтожения евреев в Венгрии. А венгерские нилашисты — исполнителями.

— С удовольствием докладываю, что последний поезд с евреями, согнанными из деревень, отправился вчера из Будапешта в Освенцим, — объявил Эйхман участникам встречи. — За четыре месяца мы очистили от евреев всю венгерскую провинцию. Я горжусь вами! Четыреста тысяч евреев за три месяца были отправлены в газовые камеры. Это новый рекорд моего управления.

Ему одобрительно захлопали.

— Здесь, в Венгрии, все прошло быстрее и эффективнее, чем в любой другой европейской стране, — продолжал Эйхман. — Я хочу всех вас поблагодарить. Вы можете и должны гордиться своей работой. Особенную благодарность выражаю нашим венгерским друзьям из движения «Скрещенные стрелы». Это они собрали евреев и привезли сюда. Без вас у нас бы ничего не получилось. Вы внесли неоценимый вклад!

Пятеро мужчин в зеленых рубашках и черных сапогах поднялись и поклонились. Офицеры СС зааплодировали.

— Но это не значит, что мы можем остановиться на достигнутом, — продолжил Эйхман. — Еще триста тысяч евреев остаются здесь, в Будапеште. Очистить от евреев целый город — очень сложная задача. Я знаю это по опыту других европейских городов. Кроме того, в Будапеште есть иностранные дипломаты, которые пытаются заставить главу государства адмирала Хорти защищать евреев. Это весьма затрудняет нашу работу.

Эйхман повысил голос:

— Хочу заявить, что времени остается мало. Мы должны любой ценой схватить евреев до того, как советская армия подойдет к Будапешту. Впервые в истории у нас есть шанс создать Европу, очищенную от евреев.

В конце своей речи он выкрикнул:

— Это великая миссия, и мы должны выполнить ее! Зиг хайль!

Офицеры СС повскакали с мест и выбросили вперед руки в гитлеровском приветствии.

Этой ночью американские бомбардировщики совершили налет на Будапешт. Эйхман проснулся оттого, что в окнах его номера звенели стекла.

«Неужели они уже здесь?» — встревожился он и вскочил с постели.

Эйхман опустил занавески и открыл окно. Высоко над городом слышался глухой рокот моторов. Лучи прожекторов немецкой противовоздушной защиты скользили по ночному небу в поисках бомбардировщиков.