Раубриттер (IV.II - Animo) - [64]
Ни к чему гадать, решил он, едва ли лесные разбойники штудировали те же труды по тактике, что когда-то постигали они с Аривальдом.
Единственным, кто не искал укрытия, был Олеандр Бесконечный. В обществе дюжины рутьеров он расположился прямо посреди дороги, в том месте, где она делала изгиб. У них даже была пара кулеврин, которые они тоже не спешили забросать снегом, напротив, с демонстративной небрежностью выставили прямо на обочине.
Демонстративный заслон, понял Гримберт. Ложная мишень. Фальшивка. Рутьеры Олеандра не станут принимать деятельное участие в схватке, лишь сыграют роль преграды, которая заставит караван остановиться, сделавшись легкой мишенью для Гиен и их ждущей своего часа артиллерии.
Не было видно лишь Бальдульфа с ведомой им стаей профессиональных забойщиков. Те отделились еще на подходе и так ловко растворились в снегу, что даже чуткие сенсоры «Убийцы» не могли отыскать их следов. Учитывая дьявольское коварство плана, скорее всего, расположились в резерве, готовые по сигналу Вольфрама прийти на помощь в нужном направлении — там, где пригодятся более всего.
— …схватили они меня за шкирку и потащили, — Бражник потер озябшие руки, которые держал поверх тщательно выверенной кремальеры прицела, — К самому графу Раймунду Второму, понятно. А тот и ждет меня, будто гостя дорогого. В кресло усаживает, вина собственноручно наливает. Много недоброго могу про великосветских господ сказать, это уж как Бог свят, но одного у них не отнять — дела вести умеют. Обходительно все, на благородный манер. Присядьте, угощайтесь, умейте великодушие выслушать и такое вот всякое… Это тебе не чернь, что рыбой на базаре торгует. Что ни говори, а приятно с такими господами дело вести. Как будто и сам в такие моменты благородней как-то делаешься, что ни говори…
Гримберт вновь навел сенсоры «Убийцы» на тянущуюся под склонами дорогу. За последние два часа он делал это так часто, что, кажется, успел выучить наизусть каждый ее фут. Что там, каждый дюйм. Безжизненная, неподвижная, больше угадываемая под снегом, чем видимая, она напоминала дохлую змею, свернувшуюся между холмов. В любой момент это могло измениться. И тогда…
Я могу сбежать, подумал Гримберт. В тот миг, когда рутьеры обрушат огонь на ползущий внизу караван, они будут слишком заняты, чтобы вовремя заметить перемены в тактической обстановке и исчезновение «Убийцы». Не говоря уже о том, чтобы быстро перенести огонь на новую цель и поразить ее. Их замешательство даст ему по меньшей мере минуту, а может, если повезет, и три-четыре.
Этого времени хватит «Убийце», чтобы броситься на всех оборотах прочь, давя лапами зазевавшихся, не успевших убраться подальше рутьеров. Может, парочка успеет пальнуть ему в спину, но… Кремальеры серпантин требуют филигранной наводки и почти бесполезны, если речь не идет о заранее пристрелянных ориентирах. Типичное оружие разбойников, превосходное в своем роде, но лишь против неподготовленного к столкновению противника. Гримберт готов был побиться об заклад, что успеет увести «Убийцу» из сектора их огня без серьезных повреждений. Но…
Аривальд.
Аривальд остался в лагере. Беспомощный, раненый, не способный позаботиться о себе.
Там же, в лагере, осталось по меньшей мере полдюжины рутьеров. Никчемная сила по военным меркам, однако и ее хватит с запасом против безоружного рыцарского доспеха.
— Да, очень обходительный господин этот граф Раймунд, — Бражник подышал в кулак, чтоб согреть пальцы, — Наливает мне дорогого вина, а сам, значит, открывает гроссбух специальный и вкрадчиво меня этак спрашивает «А ведь с вас, господин Ремигий, как будто что-то еще причитается?» Тут у меня печеночка и екнула, мессир. Дал бы он мне еще месяц срока, я бы все ему уплатил, но разве ж с графом Раймундом спорят? Он, говорят, своего слугу как-то раз живьем в камине сжег, когда тот позволил угольку выскочить и его сиятельство обжечь. «Да, — говорю, — Задолжал я немного, но сделайте уж Божескую милость, отсрочьте, а я…»
Спрятать «Убийцу» было тяжелее всего. Здесь, на поросшем редким ельником склоне даже крупный валун был хорошо заметен со стороны, рутьерам пришлось потратить прилично времени, чтобы замаскировать его ветвями и снегом. Зато теперь Гримберт находился в куда более выигрышном положении, чем «Гиены». По крайней мере, он был в тепле. Вот только настроения его это не улучшало, душе было зябко, мокро и холодно, точно ее саму сунули в снег.
Многих раубриттеров корят за то, что те используют рыцарское оружие позорным для честного христианина образом, понукаемые к тому алчностью и неразборчивостью, многих даже клянут прилюдно разбойниками, вот только далеко не все из них опускаются до всамделишных разбойных набегов.
Он же сделался разбойником по доброй воле, причем разбойником в самом изначальном и полном смысле этого жуткого слова.
Раубриттер. Рыцарь-разбойник.
Предатель христианской веры и всех мыслимых рыцарских добродетелей.
Если об этом узнает отец… Гримберт ощутил, как в его желудке ворочается ледяной ком из смерзшегося снега. Если об этом узнает хоть одна живая душа в Турине, все кончено. Можно раскаяться, можно пройти сквозь самую суровую епитимью, можно принести самые строгие обеты, это уже не поможет. До конца дней в него будут украдкой тыкать пальцами, видит он это или нет.
Поначалу, для стрельбы из пулемёта ШКАС применялись валовые винтовочные патроны калибра 7,62 мм со всеми существовавшими в то время видами пуль, предназначенные для стрельбы из карабинов, винтовок, пулемётов. Однако в процессе испытаний выяснилось, что они не подходят для стрельбы из ШКАСа.
Как защищать сослуживцев, если они боится тебя и презирают… Фландрия, 1919 год, самая страшная война в истории человечества все еще грохочет. Волю кайзеров и королей диктуют танками и аэропланами, а еще ей верны магильеры – фронтовые маги XX века. Германия еще не приняла капитуляцию, и ее последняя надежда – «мертвецкие части», в которых служат вчерашние мертвецы, поднятые из могил штатными армейскими некромантами-тоттмейстерами. Они уже отдали жизнь за страну, но все еще в строю, хоть их сердца давно не бьются – искалеченные и заштопанные, знающие вкус иприта и шрапнели не понаслышке. Они – последняя надежда Германии, но сослуживцы косятся на «мертвое воинство» с ужасом и отвращением, называют их «кайзерскими консервами», «гнильем», «мертвецами в форме» и «некрозными марионетками». Живые боятся того, что могут рассказать мертвые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Магильеры бывают разные. Фойрмейстеры способны щелчком пальцев превратить человека в пылающий факел. Штейнмейстеры — обрушить стены любой крепости. Вассермейстеры — превратить водяные брызги в шрапнель. Люфтмейстеры — передать слова на расстоянии. Магильеров мало кто любит и почти все — боятся. Но никто не вызывает такой неприязни и страха, как тоттмейстеры. Смертоеды. Некроманты. Верные слуги Госпожи Смерти…
Колонизация Луны произошла не так безоблачно, как ожидалось. Из лунного грунта на свободу была выпущена смертоносная болезнь, гроза и ужас XXI-го века. Официально ее именуют синдромом Лунарэ. Неофициально - Гнилью. В отличие от обычных болезней, Гниль не стремится сразу убить своего носителя. Она стремится его изменить, и внешне и внутренне. Превратить его в отвратительную пародию на человека, безумное и монструозное существо. Инспектор Санитарного Контроля Маан посвятил всю жизнь борьбе с Гнилью и ее носителями.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Мир который кажется создан равным для всех. Для развития в культивации необходимы минимальные требования: обладание каналами одного вида энергии, и минимальные знания о предстоящем впереди пути. Мир в котором даже крестьянин может обладать телом сокровищем.Мир — равных, но среди равных, всегда есть те кто равнее других.Дрейфующая земля плывущая в пустоте, вокруг неё вращаются две звезды, желая испепелить вечно воюющих: людей, орков, и множество других враждебно настроенных созданий.Человек с необычной родословной со своими товарищами, находятся под вечной угрозой смерти, усмиряя множество злобных существ которые оказывают давление на жителей королевства.
Я попал. И в прямом, и в переносном смысле слова. Если в моем мире музыка и танцы вызывают у людей радость, то на проклятых просторах Антерры артисты повергают людей в первобытный ужас. Заунывная песня способна сравнять с землей целый город, а рэпер Моргенштерн вообще сошел бы за стихийное бедствие. И ангелы тут отнюдь не такие душки, какими их рисует религия. Грех имеет форму, покаянию не подлежит, и если ты стащил шоколадку в «Пятерочке», то готовься стать Грешником после смерти, потому что грехи простительны только ангелам. Такой вот гребаный мир. Пришлось учиться выживать.
События тем временем начинают закручиваться. Стоило герою устроиться и «встать на крыло», как изменчивые ветры ломают крылья и бросают его в ураган. И что делать? Нужно вновь как-то бороться. Теперь главный герой вновь попадает «из огня да в полымя», узнавая, причем неожиданно близко, о «древних — величайшей цивилизации поработителей».
Через агонию и боль Миос впитал кристалл Висмута. Человеку с Земли, Михаилу Осипову — не впервой такого рода трудности, но не все прошло гладко. Спасение своей жизни и жизней его соклановцев взяло свою цену. Произошла смена боевого класса…
Грозный флот, защищающий Землю и её молодые космические колонии, однажды исчезает. Единственный свидетель и, вероятно, виновник этого инцидента, оказывается в недалёком будущем, где человечество отказалось от войн и стало частью Межзвёздной Коалиции. В новом мире бывшему десантнику нет места, соплеменники считают его военным преступником. Но так ли всё однозначно? Возможно, гость из прошлого — единственный шанс на спасение не только землян, но и всех миллиардов разумных существ, населяющих нашу Галактику.
Юный Гримберт, наследник маркграфа Туринского, с детства хотел быть рыцарем. Воспитанный на рыцарских романах, болезненно амбициозный, пылкий, он не мыслит жизни без славных рыцарских свершений и видит себя благородным защитником веры, бесстрашным воином и чемпионом Туринской марки. Он должен быть рыцарем — и точка. Должен вершить справедливость огнем крупнокалиберных орудий, защищать угнетенных, карать еретиков и совершать то, что предписано славному рыцарю.И пусть ему всего двенадцать, пусть его доспех — ржавая самоходная развалина, вызывающая смех у отцовских рыцарей, пусть из всех слуг у него в свите лишь верный паж… Он совершит свой подвиг.
Гримберт, маркграф Туринский, многими недоброжелателями прозванный Пауком, с детства отличался склонностями к политическим интригам, мня себя талантливым манипулятором, всегда достигающим поставленной цели. В какой-то момент он сделал роковую ошибку, сам сделавшись целью заговора, и этот момент перечеркнул все, что у него было. Больше нет ни титула, ни почёта, ни уважения, к которому он привык. Есть только потрепанный рыцарский доспех, пара устаревших пушек и малопочетное ремесло раубриттера. Разбойника, наемника и авантюриста без герба и чести.
Судьба не очень ласково обошлась с Гримбертом, маркграфом Туринским. Он многое поставил на карту в хитрой политической игре - и почти всё потерял. В прошлом властитель человеческих судеб, самоуверенный интриган и тщеславный аристократ, он лишён всех своих титулов и ослеплён, в одночасье превратившись в слепого калеку, вынужденного жить подаянием. Но маркграфа Гримберта подданные не прозвали бы Пауком, если бы он так легко поддавался отчаянию. Он знает, где-то далеко в смертельно опасных Альбах находится то, что поможет ему поквитаться с врагами за все пережитые унижения и, кто знает, может, вернуться в привычное ему место на вершине пищевой цепочки.
Сильный повелевает слабым – так устроен мир. Бесправный крестьянин трепещет перед жадным бароном. Барон дрожит перед всесильным герцогом. Герцог заискивает перед императором. И даже император не чувствует себя в безопасности, ведь где-то высоко, сквозь выжженное радиацией небо, вниз посматривает Господь со своими ангелами… И неважно, что барон носит моторизированную экзо-броню, а герцог латает слабую плоть генетическими снадобьями. Главный закон мира всегда неизменен. Сильный будет повелевать слабым. Во веки веков. Гримберт, маркграф Туринский, самоуверенно полагает, что в силах управлять этим законом.