Ратные луга - [3]
Несколько дружинников мечами рубили ольшины, готовили кладины для переноски убитых. (В нашей округе до сих пор гробы приносят на кладбище на кладинах.)
Сон не уходил, мучил меня, уводил за собой. В детстве, после того как я впервые увидел убитых партизан, меня долго мучили кошмары, я видел наяву окровавленных людей, но те видения были смутными и краткими, этот же сон тянулся, словно бесконечное страшное кино. Снилось то, о чем я слышал, читал, то, о чем думал и писал в тетради…
Сестра была на холме, работала заступом. Рядом с ней копал песок дружинник в белой нательной рубахе. Кольчуга, шлем и меч лежали наверху. Яма была глубокой, как высохшее озеро. Я с трудом поднялся на песчаный отвал…
Убитых хоронили вечером, несли на кладинах, по цепи передавали в яму. Могильный холм насыпали уже в темноте, он рос на глазах, люди с лопатами словно бы хотели подняться в небо…
Врагов хоронили под горой в овраге, несли почти бегом, сбрасывали вниз. Грязная эта работа была поручена холопам.
Сестра и дружинник бросили заступы, отошли в сторону, о чем-то долго говорили. Потом дружинник подошел ко мне, подхватил на руки, посадил на белогривого коня, надел на меня кольчугу и шлем, опоясал мечом. Шлем был тяжелым, придавил голову, в кольчуге я чуть не утонул, меч, казалось, стянет меня вниз, но я не подал и вида, что мне неудобно.
Я ехал по просеке, дружинник вел в поводу коня, а правой рукой держал под локоть мою сестру. Рубаха ярко белела в лесной полутьме. В чаще трещало, кричали птицы и звери, но верхом на коне, в кольчуге и шлеме с мечом на поясе, рядом с сестрой и дружинником мне не было страшно…
Словно туча, над лесом выросла гора. На вершине горы стояла деревянная крепость. Я обрадовался, что буду жить в крепости…
Сон погас. Открыв глаза, я не увидел луны, на сеновале было тихо и полутемно. Вспомнил вдруг, что в тот год, когда началась война, на могильнике брали песок и, когда копали яму, нашли кусок изъеденной ржавью кольчуги. Находку отнесли в школу, там она лежала, пока школа не сгорела во время боя.
Мой отец, учитель этой школы, считал, что битва между озер была в XIII веке. Ни отец, ни я ни в одной книге не нашли упоминания о ней. То, что было после, узнать оказалось легче…
Когда я научился читать, отец принес мне книги о Псковской земле. Край мой был невелик, но истории его могла бы позавидовать иная страна. Псков не боялся бороться с Литвой и Ливонским орденом, ссорился с Великим Новгородом, был одной из первых республик. Москва верила Пскову, считала его самым надежным союзником. О храбрости и честности псковичей ходили легенды…
Утром я обо всем рассказал хозяйке.
— Видно, так и было, — не удивилась тетя Проса.
И вдруг прищурилась лукаво:
— А лица-то, лица? Запомнил? Сам-то на себя похож? А отец? А сестра?
— Похож, и лица вроде знакомые, виданные…
— Еще бы… Рода это нашего, мы от них пошли — и обличьем, и речью.
За окном, совсем рядом голубели утренние холмы — Сигорицкие горы, или, по-местному, Синегорье. В древности маленький этот край был черным, военным. Из семнадцати псковских крепостей здесь было сразу четыре: Дубков, Выбор, Котельно и Володимирец. Рядом, на Синичьих горах, еще пять — добрая половина псковских крепостей.
Среди тетрадей в моем легком чемодане лежала карта древней Псковской земли. Крепости Дубков, Выбор, Котельно и Володимирец образовывали почти правильный треугольник. Все они стояли на высоких лесистых холмах и вместе представляли тогда грозную силу. В летописях Дубков впервые упоминался в 1408 году, Выбор — в 1430-м, Володимирец — в 1462-м, Котельно знали еще в XIV веке. Все эти крепости были деревянными, назывались пригородом Пскова. Отец считал, что еще до постройки крепостей на их месте были укрепления.
Время стерло почти все следы прошлого. На месте Дубкова остались лишь Дубковские горы — цепь высоких холмов, в войну там был большой бой бились с фашистами партизаны. До Дубковских гор от наших озер было километров шесть, столько же до маленького сельца Владимирец, чуть побольше — до деревни Котельно, и вдвое дальше — до большого села Выбор.
С гордостью подумал я о том, что про нашу местность слава гремела уже полтысячелетия тому назад.
В окно был виден высокий холм Городок, на котором когда-то стояла знаменитая крепость Володимирец. Казалось, холм рядом — брось палку, и она долетит…
Из окна многое не увидишь, и я вышел на улицу, встал возле изгороди из окоренных, связанных лыком жердей.
Прекрасный и богатый край лежал передо мной — холмистая равнина с моренами и звонцами, с чернолесьем, с бесчисленными овальными озерами.
Я узнавал и не узнавал до боли родные места. Даже за мою короткую жизнь край четырежды переменился. До войны и в начале войны это была густонаселенная местность, по холмам лепились бесчисленные дома под камышом и соломой, ярко желтели нивы, золотом горели зароды соломы. Холмы казались мне тогда огромными, словно горы…
Потом я увидел дикое поле — заросшие травой пожарища, опаленные сады, узкие хлебные поля и вокруг них бесконечную зеленую пустыню… В лесу, между елками, прятались землянки и хвойные шалаши.
Повесть переносит читателя в годы Великой Отечественной войны на Псковщину. Её герои — деревенские ребята, деятельно помогавшие партизанам в их борьбе с оккупантами. Автор говорит о большой душевной чуткости детей и взрослых, их взаимной бережности и понимании.
АЛЕКСЕЕВ Олег Алексеевич — член СП СССР, родился на Псковщине в 1934 году. В мальчишеские годы О. Алексеев вместе с родителями помогал партизанам громить фашистов — впечатления той поры постоянно оживают во многих его произведениях. Читатели хорошо знают О. Алексеева как поэта. В поэме «Осада» автор воссоздает картины легендарного прошлого родного края, пишет о мужестве русских людей — защитников древнего Пскова во время осады города польским королем Стефаном Баторием.О. Алексеев — автор десяти книг стихов и прозы.
Военная фантастика.Обложка — В. Долуда.Составитель: Ю. И. Стаднюк.Москва: Патриот, 1992 г.
Очередной выпуск «Фантастика–80» («Молодая гвардия», 1981) открывает очень гуманная, продуманная повесть о встрече прошлого с настоящим «Рассвет на Непрядве». Ее автор Олег Алексеев знаком читателю. Сама идея повести (герой смотрит в «магический кристалл», видит знаменитую битву на Непрядве и сам как бы становится ее участником) не нова, но автору удается добиться гармоничного сочетания разных планов действия.
Традиционный молодогвардейский сборник научно-фантастических повестей, рассказов, очерков, статей советских авторов.
В традиционном сборнике произведений советских писателей-фантастов представлены известные авторы и молодые таланты.Герои повестей и рассказов размышляют и действуют не только в будущем, что характерно для фантастики, но и участвуют в событиях, связанных с историей нашей страны и ее настоящим. В разделе «Грани будущего» выступают ученые и популяризаторы науки, публикуются материалы, посвященные памяти крупнейшего советского писателя-фантаста И. А. Ефремова.На первой странице обложки воспроизведена картина молодого краснодарского художника-фантаста Геннадия Букреева «Звездная песнь»; на четвертой странице обложки — репродукции с полотна заслуженного деятеля науки и техники СССР, москвича Георгия Покровского «БАМ проляжет до океана».
Продолжение серии «Один из»… 2060 год. Путешествие в далекий космос и попытка отыграть «потерянное столетие» на Земле.
Вор Эддиса, мастер кражи и интриги, стал царем Аттолии. Евгенидис, желавший обладать царицей, но не короной, чувствует себя загнанным в ловушку. По одному ему известным причинам он вовлекает молодого гвардейца Костиса в центр политического водоворота. Костис понимает, что он стал жертвой царского каприза, но постепенно его презрение к царю сменяется невольным уважением. Постепенно придворные Аттолии начинают понимать, в какую опасную и сложную интригу втянуты все они. Третья книга Меган Уолен Тернер, автора подростковой фэнтэзи, из серии «Царский Вор». .
Это — роман-предупреждение. Роман о том, как, возможно, и НЕ БУДЕТ, но МОЖЕТ БЫТЬ. И если так будет — это будет страшно… Это невероятная смесь реальности и фантастики, политического триллера и антиутопии, настоящего и будущего, книга, в которой трудно отличить вымысел от истины. Страна стоит на пороге перемен. Страна стоит перед выбором. И если выбор будет неверный, случится СТРАШНОЕ. Если промолчат миллионы людей, к власти придут единицы тех, кого назвать людьми нельзя. И тогда Бог отвернется от страны, отдавшейся во власть дьяволу.
«Красный паук, или Семь секунд вечности» Евгения Пряхина – роман, написанный в добрых традициях советской фантастики, в котором чудесным образом переплелись прошлое и настоящее. Одной из основ, на которых строится роман, является вопрос, давно разделивший землян на два непримиримых лагеря. Это вопрос о том, посетила ли американская экспедиция Луну в 1969 году, чьё собственное оригинальное решение предлагает автор «Красного паука». Герои «Красного паука» – на первый взгляд, обычные российские люди, погрязшие в жизненной рутине.
Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?