Растворимый кофе - [2]

— Что ты поняла? — испугалась Лиза.

— Я поняла, почему Гошка отважился на такой подвиг, как покупка цветов, конфет и кофе! Он просил у тебя прощения!

— За что? — удивилась Лиза. И расплылась в улыбке, которая адресовалась на этот раз Кольке — вытянув шнур телефона, Лиза заглянула в комнату, чтобы убедиться в том, что сын крепко спит, обнимая плюшевого Кота–в–сапогах. — За то, что работает, как папа Карло, с утра до ночи?

— Нет же, Лиза! Как можно быть такой наивной! Разве мужики просят прощения за то, что работают?! Да и кто тебе сказал, что он исключительно работой занимается? Не–ет, голубушка, поверь мне — у твоего Игорька точно появился повод чувствовать себя виноватым… или машину разбил, деньги на ремонт нужны, или в какие–нибудь автоматы проигрался, или, не дай бог, завел себе кого–нибудь…

— Да ты что! — возмущенно перебила подругу Лиза. — Что ты сочиняешь–то?!

— Лиза, не в твоем положении молодой безработной матери семейства позволять себе подобную наивность, — заявила Фиса. — Сама знаешь — у мужиков ветер в голове, а стерв вокруг полно. Гошка твой, конечно, не рахат–лукум, и не зефир в шоколаде, но опять же — работящий, покладистый, не пьющий… Если немного над ним поработать, из него вполне может получиться человек; ты, конечно, его совершенно запустила, позволила ему стать полугориллой–полу «газелью», но дело поправимое…

— Фис, ты с ума сошла?! — еще громче повторила Лиза. Колька услышал и заворочался во сне.

— Я сошла с ума?! Вот еще! В конце концов, это не мне, а тебе муж с бухты–барахты подарки дарить начал! Значит, тебе и беспокоиться! Ну ладно, заболталась я с тобой, а мне на работу пора.

В трубке раздались короткие гудки.

Спустя несколько минут Лиза пристроила трубку на рычажки — пораженная до глубины души вдруг открывшимся фактом коварства мужа, она двигалась медленно и неуверенно, как сомнамбула.

Молодая женщина еще раз проиграла в памяти вчерашний вечер. Гоша вернулся поздно, сразу с порога передал ей пакет с конфетами и кофе, неловко сунул завернутый в газету букет… Она, дурочка, сразу обрадовалась, чмокнула его в щеку, завизжала от радости, бросилась за вазой, а потом в прихожую вышел Колька и полез к отцу на ручки…

Не пахло ли от Гоши чужими духами? Нет, бензином, как обычно. И морозом, как всегда в холода. Не было ли у него на щеке чужой помады? Нет, щетина там была…

Лиза бросилась в комнату. Вчерашняя рубашка Гоши нашлась под стулом и была подвергнута самому тщательному осмотру.

В результате на краю манжета было обнаружено красное пятнышко, а в кармане — о, ужас! — обнаружилась фотография полненькой симпатичной брюнетки, увешанной килограммами золотых серег.

Через две секунды в небольшой комнатушке бушевало стихийное бедствие — стараясь действовать бесшумно, чтоб не разбудить ворочающегося Кольку, Лиза яростно разыскивала чемодан. Как только старое, допотопное кожаное чудовище разыскалась, она принялась метать в него свои и Колькины вещи. Остановилась Лиза только после неудавшихся попыток затолкать в чемодан складную детскую коляску — злая и всклокоченная, она вдруг почувствовала острый приступ жалости к себе. Неужели вся их семейная жизнь кончилась? Неужели уютное домашнее счастье было столь недолгим?!

— Фиса, — снова набрала номер подруги Лиза. — Что мне делать? У него действительно есть баба — я фотографию нашла…

— Да ты что! — обрадовалась Анфиса и потребовала подробностей. Помешивая манную кашу и возвращая сыну Кота–в–сапогах, Лиза, захлебываясь слезами, поведала об ужасном открытии. — Интересно, кто она? Надо ей накостылять по шее! Тоже мне, придумала, чужих мужей уводить!

В ответ Лиза расплакалась еще горше. Колька, не понимая, что происходит, скривил мордаху, собираясь поддержать мать собственным оглушительным рёвом. Лиза обняла сына и прижала его крепко–крепко.

— У меня есть план! — заявила Фиса. — Мы наймем частного детектива и проследим за Гошкой!

— Какой детектив, Фис? У меня денег–то нет!

— И в самом деле — зачем нам каким–то детективам наши собственные кровные денежки отдавать? Мы сами проследим!

— Но как?

— Не беспокойся, я всё устрою! — и Фиса положила трубку.

Колька высвободился, сделал попытку залезть на стол, потом согласился на кашу; Лиза уговаривала его проглотить очередную ложку, подкупая вареньем, а сама, кручинясь, смотрела на бледные цветы. Почему–то они совершенно перестали ее радовать…

Фиса позвонила после полудня.

— Ты меня слышишь? Ты вообще, где сейчас?

— С Колей в магазин пошли.

— Между прочим, твой Гошаня сейчас стоит у Института и беседует с какой–то фифой.

— Толстая брюнетка с отвисшей губой, в жутких сережках? — обреченно спросила Лиза. Теперь она понимала, что ее уютной семейной жизни пришел конец…

— Нет! — с совершенно неподобающим счастьем в голосе ответила Фиса. — Она небольшого росточка, худощавая, рыженькая со стильной стрижкой, очки у нее дорогущие, супермодные, норковая шубка! Вот гадина!

Известие, что добропорядочный, тихий и семейный Гоша знаком с модницей в норковой шубке, произвело на Лизу такой же эффект, как плащ тореро — на быка.

— Да еще какая гадина! Следи за ними! Я сейчас к вам приеду — ох, попляшет у меня эта фифа!