Рассыпанный жемчуг, или Свидание в Праге - [14]

– Кстати, о разорванной нитке жемчуга. Расскажите, Иван Яковлевич, чем закончилась та ваша первая любовь? Что с ней стало? Она осталась в прошлом?

От его сонливости не осталось и следа. Иван Яковлевич внимательно посмотрел ей в лицо и произнес:

– В любви нет прошлого и нет будущего. Достаточно настоящего момента, который является вечностью.

– А я часто в своих мыслях возвращаюсь к своим прошлым отношениям, думаю, что все могло бы сложиться совсем иначе…

– Не думайте о прошлом. Размышляя о прошлом, вы будете упускать то единственное настоящее мгновенье, которое является всем, что существует.

– Но так трудно предугадать то, что может случиться со мной в будущем…

– Не бойтесь своего будущего. Никакого «завтра» не существует. Вечность – это сегодня. Время как раз и состоит из прошедшего и будущего. А из настоящего состоит жизнь.

Его глаза смотрели ласково и понимающе.

– Вернемся к вашей жизни, Мария. Так вы его сразу узнали, еще на мосту? Вы уверены, что это был тот, из кабинки?

– Теперь уже не очень уверена. А тогда мне показалось, что ошибки быть не может.

– Тогда почему вы не остались с ним в гостинице?

– Ну вот еще. Как я могу ему доверять, если совсем его не знаю?

– Разве вы можете его узнать, если совсем ему не доверяете?

Мария рассмеялась.

– Как бы вам объяснить, Иван Яковлевич? Мы с вами знакомы совсем недавно, но вам я доверяю. Хоть вы и пишете на редкость странную книгу и вообще потомок знаменитого чернокнижника и шотландских королей. Мне с вами легко, я не чувствую никакого напряжения, не задумываюсь, почему вы сказали то или это, и есть ли у вас какой-то умысел на мой счет. Вы мне как будто родственник или близкий друг. А с мужчинами, особенно с этим, все по-другому. Когда человек очень нравится, трудно понять, как себя с ним вести и как он сам к тебе относится.

Брюс помолчал, потом грустно улыбнулся.

– Другими словами, я – ввиду своего более чем почтенного возраста – вне игры, и потому вы мне доверяете. Уж не знаю, чувствовать ли себя польщенным или обидеться. А скажите – будь я лет, скажем, на пятьдесят-шестьдесят помоложе и вздумай за вами поухаживать, вы бы тоже перестали мне доверять?

– Трудно сказать. Думаю, что вы бы… сразу мне понравились. И я бы не чувствовала напряжения.

Иван Яковлевич ненадолго задумался, потом сказал:

– Мария, послушайте мой совет. Вы его не знаете, но хотите узнать поближе, ведь так? Зачем сразу подозревать его в неискренности и еще непонятно в чем? Будьте с ним естественны – только и всего. Не надо ничего специально имитировать, чтобы еще больше его заинтересовать. За некоторыми женщинами это водится. Зачем, если вы ему нравитесь такакя, какая есть?

– Это с вами я могу быть естественной, такой, какая есть. А с ним, боюсь, не очень-то получится.

– Тогда представьте себе, что он – это как бы я.

Часовой механизм с обратным ходом

Наконец наступила пятница. Как ни старалась Мария всю неделю гнать от себя мысли о свидании в Праге, она то и дело ловила себя на том, что считает дни: осталось три, два, потом один, и вот настало сегодня, и от этого никуда не деться. Хотя почему никуда? Можно просто не пойти. Как будто у нее нет других планов, кроме как ехать на ночь глядя неизвестно к кому.

Как бы то ни было, просто не прийти Мария не могла.

«Но если уж мы случайно с ним встретились три раза, может, это вовсе не случайность? – объясняла она Рамоне. – Ведь зачем-то судьба это устроила?» Рамона смеялась над предначертаниями судьбы, но советовала не упускать шанс и обязательно пойти. «Может, конечно, он обычный женатик, но как знать? Вдруг приличная партия? Сейчас-то у тебя полная неизвестность на этот счет. Надо хотя бы разузнать! Не пойдешь – и будешь потом сожалеть!»

Последний раз посмотрев в зеркало (поверх платья в пудровых тонах – кружевной жакетик, на ногах сандалии, в ушах жемчужные серьги, волосы распущены), Мария села в полупустой вечерний автобус вместе с любителями ночных развлечений. Впереди сидел парень, около часа подбивавший ее на поход по ночным клубам и каждый вежливый отказ встречавший взрывами буйного хохота. Когда автобус проезжал мимо монастыря святой Маркеты в Бржевнове, ограда которого была увешана плакатами с нарисованной от руки рекламой Луна-парка (девушка в купальнике указывала рукой на американские горки, карусели и прочие простые радости), на парня напал такой приступ хохота, что Мария тоже невольно улыбнулась. Монастырь сдавал в аренду Луна-парку часть своей земли, а деньги использовал на реставрацию древних фресок. Чехам это не казалось ни странным, ни кощунственным.

Когда автобус парковался на стоянке, Мария увидела из окна своего таинственного знакомого. Она пропустила вперед всех пассажиров, потеряв его из виду, а когда вышла последней, он уже стоял у двери и подал ей руку, помогая спуститься.

– Я рад, что вы здесь. До «Праги мистической» у нас еще много времени, так что сейчас предлагаю пройтись по другим приятным местам. Я все продумал заранее, вам должно понравиться. Вы еще не видели часы Орлой?

– Нет, еще не видела. С тех пор не выбиралась в Прагу.

Они отправились к знаменитым курантам. Вспомнив наставления Рамоны, она спросила: