Рассыпанные искры - [18]
Множество людей, чью жизнь изменил Баал-Шем, и множество других, жаждущих изменить свое существование, толпами стекались в Межирич. Маггид знал, кого следует привлечь и поощрить, кого отослать прочь. Обладая могучей интуицией, он наполнял смыслом всякое ожидание и исправлял все изъяны. Если верить его приверженцам, он, как и его учитель, мог досконально описать человека, взглянув на предмет, сделанный его руками.
Судя по всему, Маггид владел искусством завоевывать абсолютную преданность людей, выводя их из равновесия. Методы основывались на использовании шока, эффекта внезапности. Его речи были столь же неожиданны, как и его молчание. Одному посетителю он сказал только: «Лошадь, знающая, что она лошадь, уже не лошадь. Основная задача человека — усвоить, что он не лошадь». Другому заявил: «Точно так же, как на земле существуют свет и тьма, существуют свет и тьма в душе человека». Банальная сентенция приобретала в его устах силу откровения. «Когда больной Маггид рассказывал простую, непритязательную историю, — сообщает Исраэль из Рижина, — ложе, на котором он отдыхал, начинало неистово дрожать, и то же самое происходило с немногими избранниками, допущенными к нему». Баал-Шем заставлял людей мечтать, Маггид — трепетать.
Пришел повидать его один мистик, отказывавшийся от еды и сна, стремившийся к полному отречению от всего мирского. Первым делом Маггид велел своему сыну, рабби Аврааму, силой накормить его. Затем он приказал ему слово в слово повторять за ним ритуальное признание Видуй: «Ашамну, багадну, газальну!» — мы грешили, мы предавали, мы грабили. Гость упал в обморок. Когда он очнулся, Маггид отослал его, наказав никогда больше не допускать того, что произошло: иные слова столь же важны, как деяния — некоторые слова и есть деяния.
Другой посетитель, хасид, знаменитый ученый-талмудист, пришел просить его совета. Он боялся утратить веру. Маггид не стал вовлекать его в философские прения, а вместо этого попросил повторять вместе с ним снова и снова самую первую молитву, которую учит наизусть каждый еврейский ребенок. Вот и все,
«Однажды, — рассказывает нам рабби Вулф из Житомира, — мы все сидели в Бет-Мидраш вокруг стола. Было это в пятницу после обеда. Мы слышали, как за дверью Маггид читал сидра, — еженедельную часть Священного Писания, обычно читаемую по субботам. Вдруг он остановился, затем дверь распахнулась, и он возник перед нами — неподвижно застыв на пороге, пристально глядя не то на нас, не то на кого-то позади нас. Он весь пылал, пылало его лицо и особенно — глаза. Рабби Пинхас, рабби Шмелке, рабби Элимелех и рабби Зуся в смятении выбежали на улицу, рабби Леви-Ицхак спрятался под стол, а я, охваченный странным ликованием, начал изо всех сил рукоплескать — и до сих пор горько раскаиваюсь в этом».
Знаете ли вы, как рабби Авраам Калискер сблизился с окружением Маггида? Годами он жил в одиночестве, отказываясь встречаться с людьми, дабы не отрываться от Торы. Однажды он услышал цитату из Маггидовой интерпретации: «Умал'а ха-арец кинъянеха» — земля полна того, что позволяет человеку приобщиться к Богу. Этого оказалось достаточно… Рабби Авраам Калискер выскочил в ближайшее окно и поспешил в Межирич. Впоследствии он говорил знаменитому Виленскому Гаону: «Что я узнал в Межириче? Одну простую истину: вэ-хай ба-хем. Тора дана человеку для того, чтобы он праздновал жизнь и возлюбил все то, что делает ее источником радости».
Великий Люблинский Ясновидец свидетельствует: «Однажды я слышал, как Маггид произнес: „Эйн ке-элохейну“, — нет бога, подобного нашему Богу, последнюю молитву службы. В тот же миг небеса разверзлись, и я увидел ожившие слова: я увидел, что нет бога, подобного нашему Богу».
Однажды Маггид пригласил рабби Вулфа из Житомира произнести молитву после субботней трапезы. Потом он спросил рабби Вулфа: «Что ты почувствовал?» «Две руки, возложенные на мою голову», — ответил пораженный ученик. «То пророк Илия посвятил тебя в рабби», — сказал Маггид.
Что до Шнеура-Залмана — знаменитого автора «Таньи» и основателя Любавической школы, то он до небес превозносил безграничные знания Маггида, а не его сверхъестественные способности: «Чудеса? В Межириче? Да разве у кого-нибудь хватило времени увидеть их все?» Он восхищался другим: проницательным и изобретательным умом Маггида. Знаменитый ученый и философ, Шнеур-Залман твердо заявил: «Все, что я знаю — ничто по сравнению с тем, что знает он».
В то же время, мы располагаем свидетельством еще одного великого хасида — таинственного Лейба, сына Сары, — который везде и всюду провозглашал: «Я пришел к Маггиду не слушать рассуждения, не вкушать от его мудрости. Я пришел посмотреть, как он завязывает шнурки на ботинках».
