Рассвет тьмы - [35]

Я озадаченно похлопала ресницами. Наивность и легкомысленность — верное оружие миловидной девушки в любой, даже самой экстраординарной ситуации. Окружающие тут же делают вывод, что по интеллекту их собеседница не далеко ушла от тостера, а ты тем временем разрабатываешь план дальнейших действий.

— О чем?

— О вчерашнем убийстве Калеба Уоткинсона. Камеры наблюдения зафиксировали вас, прогуливающейся неподалеку. Что вы делали в той части города посреди ночи?

Мишель с немым вопросом в глазах посмотрела на меня, но я и глазом не моргнула. Как и не обратила внимания на ее косые взгляды.

— А камеры только меня зафиксировали? Я была не одна.

— Офицер Шерман уже подвергся допросу, — облокотившись на стойку, Брейнт с брезгливым видом запустил руку в вазу с конфетами на стойке.

Я ощутила внутреннюю борьбу Мишель: ее распирало треснуть по ней, но она стиснула зубы и сдержалась. Детектив безнаказанно капался в разноцветных леденцах, придирчиво изучая их. Наконец, ему приглянулся мятный, в перламутрово-зеленой обертке. Брейнт взял его, поднес к глазам и принялся крутить, рассматривая с еще большей тщательностью. Я стояла и наблюдала, испытывая невыносимое отвращение к одному только виду Джона Брейнта, боясь лишний раз пошевелиться. Демонстративно тяжело вздохнув, он небрежно бросил леденец обратно в вазу и поднял стальной взгляд на меня.

— Теперь я хочу услышать вашу версию событий.

Он оперся на стойку обеими руками, сдвинув намеренно коробки с товаром к краю. Некоторые из них попадали, и Мишель беззвучно, одними губами выругалась, наклоняясь, чтобы поднять их. Я изобразила непонимание, вздернув наивно брови, и посмотрела прямо в глаза детективу. Он будто видел меня насквозь и знал, в каком именно месте могу оступиться. Но ходячий детектор лжи плохо знал Эшли Браун. Я давно научилась лгать полиции, изображать невинность и строить из себя безмозглую дурочку. Видя смазливое личико, копы, как правило, делали необоснованно оскорбительные выводы. Считали, что перед ними напудренная кукла, напрочь лишенная серого вещества, а вместо него в красивой головке только график работы маникюрного салона и розовая пастила. К их удивлению, в природе встречаются умные хорошенькие девушки.

— Мы гуляли, и вдруг столб черного дыма врезался в витрину, а через пару минут вылетел обратно и растворился в воздухе, — сопровождая свои слова робкими жестами, я испуганно вытаращила глаза. Склонив голову на бок, детектив наморщил лоб. Сработало. Он принял меня за идиотку, а, значит, я все делала правильно. Теперь главное не переусердствовать.

— Как считаете, почему офицер Шерман не поспешил на место преступления?

Вопрос с подковыркой, хотя правильнее было бы сказать — с издевкой.

— Полагаю, не хотел рисковать жизнью в нерабочее время. Его могли убить.

— А кто это был, по вашему мнению? — хмурясь, он что-то небрежно черкал в блокноте.

— Бэлморт, — сглотнув, выдавила я из себя. До жути не хотелось говорить ему это, но что я могла придумать — бешеные пчелы или фурия на крыльях ночи?!

— Знал, что вы так ответите, — он противно усмехнулся и посмотрел на меня исподлобья:- А с чего вы взяли?

— Черный дым, — сквозь зубы, процедила я. Его напыщенность пробуждала во мне возмущение, и маска спокойствия слетела с лица. Я не сумела доиграть роль до конца и поддалась на провокацию Брейнта. Он сам из меня сделал дуру, помешанную на бэлмортах, и страдающую манией преследования.

Мишель медленно заползла под стойку, прижимая к груди коробку. Делая вид, будто собирает разбросанный товар, одернула меня за штанину. Я никак не отреагировала. Тогда сестра принялась активно размахивать руками и, вытаращив глаза, беззвучно шевелить губами. Она не успела предостеречь меня от необдуманных слов, слетевших с губ, но попробовать прекратить спор с детективом еще могла. Я пока не скомпрометировала себя, но была невероятно близка к этому.

— А черный дым не свойственен темным магам?

— Нет, — подыграла я его надменному тону. — Им свойственен белый, как и другим, законопослушным магам. Но только в том случае, если они не утратили человеческий облик.

Брейнт прищурился, и я непроизвольно втянула воздух носом, готовясь к очередной провокации. Попытки Мишель остановить меня и заставить заткнуться оказались ничтожно слабыми и вскоре прекратились. Громко вздохнув, она продолжила собирать коробочки и пузырьки с пола.

— А если утратят? Что тогда?

— Они не смогут скрыть своей сущности, и их аура потемнеет, а дым приобретет грязно-серый цвет.

— Так, может, вы в темноте не разглядели, и то был сизый дым?

— Я не слепая, — холодно бросила я, скрестив руки на груди, и невольно покосилась на Мишель. Она поднялась на ноги и сверлила тяжелым взглядом детектива. Кажется, даже не моргая. — И знаю, что видела. Дым был черный. А вы, как погляжу, прогуляли семинары, посвященные особенностям магических существ, детектив Брейнт. Как вы прошли аттестацию, позвольте узнать?

— Кто вы вообще такая и как посмели усомниться в моей компетенции? — процедил Брейнт, сверля меня глазами, пылающими гневом.

— Я до недавнего времени являлась помощником члена аттестационной комиссии при университете магии. И имею полное право подать жалобу на ваше руководство, — Внутри меня что-то надломилось. Сила, вырвавшаяся из-под контроля, бурлила и негодовала, меня распирало от ярости. В помещении медленно сгущалась тьма. В стеклянных витринах забрезжил свет, меркли лампочки одна за другой. Стены двигались, словно стремились к центру зала, давили стеллажи и полки. Лохмотья краски падали с потрескавшегося потолка. У меня ломило кости от напряжения. Реальность походила на дурной сон, подернутый мутной дымкой. Сознание подчинилось магии, и она принадлежала не мне. Линетт. Ее сила стала частью меня.