Рассвет - [39]

Тидер одобрительно хлопнув ее по крутому заду, на что хозяйка, притворно, якобы возмущенно, взвизгнула и замахнулась на него. Шутливо уворачиваясь, он попросил ее:

— Мясо можно, но только без сладких ягод, а то боюсь, кишка слипнется и пива пусть принесут еще!

Тидер припал к кружке и, потягивая пенный напиток, наслаждался позабытым вкусом горького пива. Его занятие прервал раздавшийся на весь зал обрадованный крик:

— Тидер!!! Дружище, ты давно в белокаменной? Хе-хе, вернулся с караваном и, небось, зажал угощение своим лучшим друзьям!

Оторвавшись от пенного напитка, он увидел направлявшихся к нему двух закадычных товарищей с довольными мордами, Дэггата Молчуна и Сакара Колено.

Выражения лиц у них были, как у человека, которого похитили в младенчестве и вот теперь он, внезапно найдя свою родную богатую семью, готов засвидетельствовать сыновою любовь, пропивая их благосостояние. Называя его лучшим другом и умасливая его, они, мягко говоря, сильно лукавили.

Хотя Тидер с ними был мало знаком, но он довольно часто сталкивался с этими бродягами в «Шапке».

Сакар и Дэггат вместе служили в отдельной таксиархии горной пехоты. Это отборное подразделение раввенской армии безвылазно воевало в Синегорье, в течение десятка с лишним лет.

Там произошла какая-то темная история, связанная с их увольнением. Кентархия «горняков», при возвращении из рейда, попала в засаду, устроенную воинами одного из мятежных кланов синегорцев. Несмотря на то, что комесом таксиархии своевременно было получено известие с просьбой о помощи, он не дал приказа идти на выручку, ссылаясь на то, что было темное время суток.

Комес посчитал, что было слишком опасно выдвигать «горняков» для спасения гибнущих товарищей.

Целую ночь, «незамиренные мятежники» штурмовали перевал, на котором укрепилась отбивающаяся кентархия.

Лишь к вечеру следующего дня, в расположение таксиархии, вышли два изможденных солдата. Это были единственные выжившие — Сакар Колено и Дэггат Молчун.

Все остальные пропали, включая командира кентархии, бывшего кровным врагом вождю, осаждавшего их клана.

Несколько суток спустя, мертвого комеса — командира «горняков», наутро нашли в штабной палатке, находящейся в центре лагеря. У него был вспорот живот и собственными кишками его примотали к лежаку. Все указывало на мятежников и соответствовало синегорской традиции. В палатке, также, нашли и брошенный широкий нож с клеймом, изображавшим серого волка.

Клеймо — было клановым знаком волка, которые на ту пору, в малом количестве, оставались в Синегорье и лесах Беловодья, вытесненные гигантскими гиенами. Именно этот знак принадлежал мятежному клану, напавшему и уничтожившему до этого, кентархию «горняков» на Кровавом перевале. Это горькое, так много говорящее название, перевал получил, не только среди раввенцев, но и среди синегорцев, потерявших там немало своих воинов.

После завершения торжественного сожжения тела комеса, Сакара с Дэггатом, без излишнего шума и гама, отправили в отставку. Им не дали заслуженной пенсии, положенной ветеранам, воевавшим в мятежной Синегории. Да и за выходы в рейды заплатили не сполна, в ставке, чинуши сослались на то, что не было какой-то затерянной писарями бумажки.

Сакар как-то раз, хорошенько выпив, проговорился Тидеру, что их комесом была получена немалая взятка для того, чтобы вождю синегорцев была дана возможность разделаться с кровным врагом, убившим в бою его родного брата.

Да, на войне происходят различные вещи — почет, бесчестие, трусость, предательство, отвага и безумие. Все проявления человеческого естества, наиболее ярко проявляются в это горькое время, невообразимо смешивая их.

Впрочем, у Тидера не было существенных возражений против их общества. А что, можно было и проставиться ребятам! Он давно не был в городе и ему хотелось узнать новости, которые произошли в Морите, за долгое время его отсутствия.

— Ка-ак ты, Тидер? Слы-ы-хал, вам варнаки Рыжего сильно холку по-о-трепали? — сказал, заикаясь Дэггат, без приглашения садясь за стол. Взяв кувшин с пивом, он сделал несколько больших жадных глотков, под осуждающим взглядом Сакара, не успевшего опередить его.

— Да, на тракте напали на торговый караван Сая Эрнана, дикий кот их раздери на мелкие кусочки.

И что интересно, на том отрезке Великого Раввенского торгового тракта, прямо между заставами» синяков»?

— А ты чо хотел, наверняка, даже среди налетавших варнаков и были энти «синяки» — сказал Сакар, отбирая у приятеля заметно полегчавший кувшин и, припадая к нему, как усталый и изможденный дикой жаждой путник, в засушливой пустыне.

— А что это Кер искал меня? Вы случайно не знаете, в какие неприятности хочет втянуть меня, мой старый друг? — с унынием глядя на опустевший кувшин, поинтересовался у них Тидер.

— Дак, энто, мы его давненько тута не видали — Сакар поставил опустевший кувшин на стол и с сокрытым умыслом поглядел на Тидера. Ты, мол, давай, с тебя причитается, вона с какой передряги вылезли, по слухам, чуть самого Рыжего не прихлопнули.

Словно прочитав его мысли, подоспевшая Кельга поставила на стол еще два кувшина с пивом, большое глиняное блюдо с печеным, мелко нарубленным мясом, истекавшим ароматным жиром. Оно было в меру приправлено жгучим перцем и посыпано сверху пряной травой. Еще на стол поставила солонку с мелкомолотой солью и горку ранних, светло-зеленых огурчиков.