Рассвет - [2]

– Нет, не лягушек, – я сделал паузу, раздумывая, как помягче сообщить ей необычную новость. – Я ловлю здоровье.

– Как? – заинтересовалась она.

– Вот, посмотри. За день на нас накопилась много грязи, размножились микробы…

Я смываю лишнее, – увидев, как кривится ее лицо, я поспешил добавить. – Не все, только лишнее, верхний слой. Попробуй, тебе понравится… – но она прервала меня резко и грубо.

– Так вот чем ты тут занимаешься! Ты моешься! Хочешь сдохнуть, а заодно и всех нас прихватить?! Не получится! Ты и так отвратительно чистый! А еще и моешься! – голос ее все нарастал, перейдя в крик, она повернулась и заспешила к лагерю. – Папа, он моется!!! МОЕТСЯ!!!

И я бежал. Да, позорно бежал, испугавшись за свою жизнь, прихватив лишь одежду и нож, то, что оказалось рядом. Я бежал долго, наверное, больше часа, изредка останавливаясь и прислушиваясь, ожидая погони. Но они не стали преследовать меня, удовлетворившись просто моим уходом. Теперь мне нет пути назад, надо искать другое племя, других людей. Я перешел на шаг, а потом и вовсе лег на траву на холме, где не было практически ни одного кустарника, не то, что дерева. Если за мной все же гонятся, я легко замечу их с этого места.

Приближался рассвет.

На востоке звезды медленно угасали, почему-то напомнив мне, как так недавно, и так давно угасали жизни моих сородичей. Людей.

Погубили их не войны. Не сумасшедшие ученые, как любят описывать в фантастических романах. Не глобальное потепление или захватившие власть компьютеры. И не инопланетяне. Люди. Сами люди оказались причиной своей гибели.

Поголовное увлечение различными антисептиками. Чистящие порошки, "убивающие все известные микробы", защитное мыло… Вот что стало причиной катастрофы.

Когда я учился в университете, все мы недоверчиво посмеивались над преподавателем, совершенно серьезно сообщавшем нам о пользе глистов. О том, что по наблюдениям на зверофермах наиболее крепкими, бодрыми и здоровыми являются те лисы, которые заражены небольшим количеством паразитических червей. И что количество глистов увеличивается лишь, когда организм ослабнет.

А какой шок вызвал рассказ об эксперименте в одной из тюрем… не помню уж, какой страны. На добровольцах, больных туберкулезом, испытывали новый сильнодействующий антибиотик. Да, он подействовал, все они поправились. Но после отмены лекарства погибли в течение месяца. Причем от таких необычных, жутко протекающих неизвестных заболеваний, что медики пришли в ужас. А потом выяснилось, что возбудители этих болезней есть в каждом из нас. Это те микроорганизмы, которые считаются безвредными и условно безвредными или даже полезными. Просто иммунная система пациентов, принимающих антибиотик, отвыкла от самого обычного набора микроорганизмов, поэтому, когда они появились вновь, это оказалось смертельным.

Тогда мы не верили.

В результате развития цивилизации человек все дальше и дальше отстранялся от природы, создавая себе новую, тепличную среду обитания. Границы применения различных антибактериальных средств расширялись, сами средства совершенствовались, становясь еще более ядовитыми. Человек даже, признав все же за некоторыми микроорганизмами право на жизнь в его теле, вывел их чистые линии, таким образом избавляя себя от "токсичных" и "ненужных" бактерий. Неудивительно, что человеческий организм ослаб в подобных тепличных условиях, постепенно теряя способность справляться с все большим числом микробов. Соответственно, люди избавлялись от них, вытравливая все живое в своем теле. Человечество попало в замкнутый круг и никак не могло из него вырваться. Впрочем, не особенно и пыталось. Люди создали культ чистоты, преклоняясь перед нею и вознося ее, как какое-то божество, принося себя ему в жертву.

Теперь можно только гадать, каким образом бактерии научились защищаться от многочисленных ядов, изобретенных человеком для их уничтожения. Скорее всего, одни колонии в результате мутаций приобретали иммунитет к одним веществам, другие – к другим. Ну, а распространились гены, понятно как – с помощью вирусов и плазмид. Факт в том, что они вернулись в человеческое тело, которое уже не могло принять их.

Эпидемии вспыхивали одна за другой, каждая последующая страшней и опасней предыдущей. Вскоре мертвых уже не успевали хоронить. Мы сутками, несмотря на болезнь, выстаивали в очередях, надеясь получить столь необходимый препарат. Но лекарств было меньше, чем желающих их получить. Отчаянье завладело мной, когда я узнал, что запасы антибиотика кончились. Тогда мы думали, что обречены.

Мы ошибались. Мы выжили, что удивительно само по себе. Как потом выяснилось, выжили только люди, обретавшиеся в условиях антисанитарии. Бомжи, нищие, некоторые грязнули и просто те, кому доходы не позволяли тратиться на новомодные чистящие средства, заставляя довольствоваться только самым необходимым.

Как немного оказалось надо, чтобы радикально сменить идеологию на прямо противоположную. И как быстро это произошло. Всего несколько лет, и людей уже не узнать. Теперь больше всего боятся того, на что раньше молились.

Верят только в то, во что хотят верить и только тем, кто умело подставляет подходящие факты под идеалы народа. Как и раньше. И, как и раньше, игнорируют и презирают тех, кто пытается открыть людям глаза на реальное положение. Особенно, если оно расходится с их идеалами.