Рассвет над морем - [91]

Шурка Понедилок взобрался прямо на широкую стену, окружавшую тюремный квартал.

— Братишки! — закричал Шурка так, что его пронзительного голоса нельзя было не услышать даже среди содома, царившего вокруг тюрьмы. — Братишки! Или вы меня знаете, или, может, я сам знаю вас?

— О! — откликнулось несколько удивленных голосов. — Гляди, Шурка Понедилок с Молдаванки кукарекает на стене! Или ты пьяный, или ты чего имеешь спросить, Шурка?

Но Шуркин вопрос был только приемом ораторского искусства — Шурка ни о чем не спрашивал. Два десятка «шкетов», заинтересованных его появлением на стене, остановились — и этого было уже довольно, чтобы открыть митинг.

— Братишки! — завопил Шурка. — Горит наша «кича», чтоб им всем сгореть от Северного до Южного полюса! Но не сгорели еще тюрьмы на всей земле! Будет на нас новая «кича», а я не хочу опять в тюрьму, хотя бы и в американскую, английскую или французскую! Братишки! Пусть не лезут паразиты в нашу Одессу-маму со своей заморской тюрьмой! И я отвечаю на ваш вопрос, как это сделать: пускай им будет мокро, а мы выйдем сухими из воды, пускай они играют в жмурики, а мы и вперед будем жить! Теперь я спрашиваю вас: почему это рабочие будут бороться против них, а мы нет? Что мы, хуже рабочих? Или вы меня понимаете, братишки? Котька! — крикнул он кому-то в толпу перед ним, заметив знакомое лицо. — Вдарили, а?

Спрошенный попятился.

— Так я же не военнообязанный. У меня же кила…

В это время над головами что-то завизжало, загудело, недалеко, где-то возле Чумки, один за другим раскатились громкие взрывы, а с моря долгим эхом отозвался могучий гром. Даже воздух задрожал.

— Антанта! — закричали в толпе. — Эскадра! Кроет по городу!..

Толпа забурлила. Бандиты Япончика кинулись кто куда. Одни хватались за оружие, другие, наоборот, бросали оружие и бежали прочь.

Это была еще не вся эскадра. Но к английскому дредноуту «Сьюперб», английскому крейсеру «Скирмишер» и французскому броненосцу «Мирабо» подошли патрулировавшие в украинских водах французские корабли «Жюстис» и «Жюль Мишле», а также итальянский крейсер «Аккордан» — и все вместе дали мощный залп из дальнобойных морских орудий по железнодорожной линии, по которой двигались на город петлюровские броневики.

Французское командование десантной группы союзных войск одесского плацдарма, пересекавшее в это время на флагмане эскадры Черное море, передало по искровому телеграфу приказ кораблям эскадры на одесском рейде: не допускать смены власти в городе, помешать движению войск директории, остановить наступление.

4

Мощный залп из ста орудий шести морских великанов остановил наступление на город и передвижение в самом городе частей войск директории. Полсотни тяжелых «чемоданов», разорвавшихся на территории железной дороги и в прилегающих районах города, были веским аргументом для хотя и многочисленных, однако плохо организованных петлюровских войск. Петлюровцы остановились у железнодорожной линии, не дойдя до центра города.

Дальше, за центральными улицами, начиналась «зона Энно». Так называли теперь приморскую, в районе порта, часть города, по линии Гаванная — Ланжероновская — Ланжероновский спуск, которую консул Энно специальным оповещением объявил территорией, находящейся под защитой французского командования. Эта территория включала порт и Николаевский бульвар с резиденцией консула Франции. На границе «зоны» стояли в обороне польские легионеры, а вместе с ними выведенный из казарм, до тех пор «нейтральный» немецкий полк. Представитель Антанты, консул Энно, ступив на землю Украины, торжественно заявил, что войска Антанты идут на Украину с единственной целью: уничтожить немецкое влияние и выгнать немцев. Вступив на украинскую землю, он немедленно взял немцев под свое покровительство и приказал им быть в состоянии боевой готовности.

Под прикрытием польско-немецкой обороны, усиленной пушками, захваченными у генерала Бискупского, и броневыми автомобилями из немецкого арсенала, команды французских и английских моряков прибывали со стоявших на рейде кораблей и занимали вторую линию обороны; баррикады возводились на самом Николаевском бульваре.

Деникинские офицеры, удравшие было на пароход «Саратов», отчалить на Новороссийск не смогли, так как экипаж покинул корабль и матросы разбежались кто куда, не желая спасать белых офицеров.

Французские и английские матросы окружили «Саратов» и согнали господ офицеров обратно на берег. Офицеры были построены и под конвоем французских и английских матросов промаршировали в «зону Энно». Здесь им сообщили, что из всех офицерских дружин создана теперь дивизия под командованием генерала Гришина-Алмазова.

Генерал Гришин-Алмазов прошелся перед выстроившейся по команде «смирно» против резиденции французского консула на Николаевском бульваре дивизией, придирчиво всматриваясь, как каждый из офицеров держит винтовку у ноги. Человек двадцать, державших винтовку не «по уставу», генерал Гришин-Алмазов приказал отправить на гауптвахту.

Затем генерал стал на ступеньку немецкого броневого автомобиля, звякнул шпорами, хлопнул стеком по голенищу сапога и сказал: