Рассвет - [16]

— Зимний, вам по-любому сказал: осмотреться и с народом переговорить. По-доброму. Предложить помощь и защиту. А не кошмарить людей. Но судя по тому, что я вижу — вас куда-то, совсем не туда понесло. А конкретно вы с Пахомом — девчонку малолетку решили обидеть. Это не беспредел?

— Да какая она малолетка? — где-то даже оскорбленно вскидывается Пахом, — вон у нее все на месте!

— Ну да — раз у бабы сиськи отросли, то это же совершенно всё меняет, — почти дружелюбно мурлыкает Герда, вновь по мановению обернувшаяся из кобры в Багиру, — И — да, мужички! Где-то я даже очень вас понимаю. По добру такая краля: вам, опарышам вонючим — и во сне бы не дала. А ведь так хочется почувствовать себя не скунсом, а нормальным мужиком! Да ведь? Хоть раз в ущербной жизни. А насчет Валеры… Думаешь он за тебя впишется, тля? Из-за таких обмылков с нами на конфликт пойдет? Пффф! — она по-кошачьи презрительно фыркает вверх, привычно сгоняя обнаглевшую челку, снова упавшую прямо на сощуренные в острые лезвия глаза.

— Ну ладно, всё! — ярко блестнув их ледяной синью, подводит итог девушка, — Нам даже тяжким выбором терзаться не придется. Вы сами себя приговорили, черти! Пора заканчивать! И так из-за вас столько времени потеряли. Нурлан!

— Погоди, Оля! Отойдем на пару шагов, — По-мальчишески легко, полностью подтверждая Ленкино первое впечатление о его силе и ловкости, Шептун тоже перетекает на землю. При своих внушающих габаритах — этот мужик двигается на удивление быстро, плавно и бесшумно. Мощно и опасно. Медведем — в чаще леса. Хозяином.

Отодвинувшись немного в сторону, мужчина и женщина о чем-то вполголоса, кроме них самих никому не слышно, достаточно эмоционально заговорили. Спорили, видно. Почти нависая над своей спутницей, говорил в основном волосатый могучий Шептун. Девушка же — лишь весьма категорично и зло, то и дело отрицательно встряхивала своей неугомонной челкой, явно возражая собеседнику.

В конце концов, он её, похоже — почти убедил в своей правоте. Досадливо подзакусив губу, она с явной неохотой кивает, но тут же — вновь полыхнув синим пламенем глаз и мгновенно закаменев обликом, что-то коротко и резко добавляет. Мягкий, приятный овал её лица, вмиг трансформируется в угловатый многоугольник с выступающим вперед колючим подбородком и резкими острыми скулами. Шептун шумно выдыхает и даже как-то обреченно, машет широкой лапищей. Мол: «ну, что с тебя возьмешь — поступай как хочешь, упертая, а я умываю руки». Косанул большим злым глазом в сторону настороженно молчащих, терпеливо выжидающих поселковых. Коротко мотнул длинной гривой, подзывая Нурлана, стоящего рядом с пленниками.

… Азиат бесстрастно и отрешенно выслушивает Герду. Не раскрывая рта, кивает. Оборачивается к сидящим на асфальте.

У его твердого рта собираются глубокие складки, смолистые брови сходятся на переносице в волнистую линию, ноздри едва заметно расширяются.

— Значит так, — громко звенит голосом девушка, ничуть не сомневаясь, что будет услышана всеми на этой щедро залитой солнцем площади, — Вот эти вот особи — преступили все человеческие нормы, когда без причины убили мирных, ничем не угрожавших им людей. Вдобавок к этому совершили насилие над женщинами. К тому же — они нарушили строжайшие запреты, принятые и соблюдаемые в нашем племени и на нашей территории… И сейчас здесь, прямо перед вами — они понесут наказание. Все они приговариваются к смерти! Здесь и сейчас! Мы никогда и никому не позволим нарушать законы справедливости и человечности. Виновные в этом будут наказаны. Всегда! Кем-бы они ни были. На нашей территории — мы беспредела не допустим! Запомните все! У меня — всё! Если у кого-нибудь есть особые причины и желание лично привести приговор в исполнение — он может подойти. Об остальном после. Все вопросы тоже. — резко бросает Герда в лицо, открывшему было рот, любопытному деду Витале, жившему на первом этаже в одном подьезде с Ленкой. — Никто? Ну и лады. Тогда мы сами.

Девушка разворачивается к приговоренным.

— Да ты че, Герда? Ты че творишь, телка? — перехваченным, жестяным пересохшим голосом, снизу — вверх скрипит Чалый. Вмиг на глазах осунувшийся. С серо-бледным тестяным лицом. Острый кадык так и скачет по худющей шее. — Чё за беспредел? Пусть Зимний решает. К нему ведите! Он с вас спросит!

— Не в этот раз, — девушка кладет ладонь на рукоять своей катаны в элегантных темных ножнах, — Ну, чего ждем? Нурлан — ты же в курсе кому из твоих очков набирать необходимо. Командуй. А мы с малыми пока за их вещами сходим. Есть чего собирать-то? — спрашивает Герда у Ленки. Та торопливо кивает.

— Ну, тогда пошли. Показывай — куда.

Внезапно взвившийся с земли Пахом, ударил стоящую над ним Ленкину ровесницу плечом прямо в середину узкого девичьего корпуса, одновременно перехватив её топорище у самого обуха. Отлетев в сторону, она звучно шлепается задницей об асфальт. Туристический топорик остается в руке приговоренного. Толпа с гулом отшатывается. Пахом перехватывает оружие поудобнее. Ощеривается загнанной в угол крысой.

— Ну чё, твари? Подходи кому не страшно!

— Уже иду, — опережает Шептуна кривоногий азиат и словно телепортировавшись в пространстве, тут же оказывается в трех шагах перед плюгавым мужичком. Без щита и с уже изготовленой к схватке кривой и не очень длинной саблей.