Рассвет - [193]

Глава LXXIV

Около трех часов дня Артур вернулся в Квинта Карр, позавтракав на борту «Римлянина». Милдред сидела на своем любимом месте на веранде музея. Она была очень бледна, и если бы Артур внимательно посмотрел на нее, то увидел бы, что ее бьет сильная дрожь, но он не был особенно внимателен.

— Ну что ж, — сказал он, — разумеется, слухи, что половина экипажа утонула — это полная чепуха; только один человек погиб, бедняга, от падения лонжерона. Они ушли от шторма в Виго, как я и думал. Другой пароход только что пришел… но в чем дело, Милдред? Ты выглядишь ужасно бледной.

— Ничего, дорогой, мне нужно было о многом подумать, вот и все.

— Ах, да! Ну что, любовь моя, ты приняла решение?

— Почему я отказалась выйти за тебя раньше — ради тебя или ради себя, Артур?

— Ты говорила — довольно нелепо, как мне показалось — ради меня.

— И я говорила то, что думала, а думала я именно так! Посмотри мне в глаза, дорогой, и скажи мне, поклянись честью джентльмена, что ты любишь меня, действительно любишь — и я выйду за тебя замуж завтра же.

— Я очень люблю тебя, Милдред, и буду тебе хорошим и верным мужем.

— Ну конечно, это то, что я и ожидала услышать — но этого для меня недостаточно. Было время, когда я думала, что могу быть вполне удовлетворена, если ты только посмотришь на меня ласково… но, видимо, l'appetit vient en mangeant — аппетит приходит во время еды, ибо теперь мне этого мало. Я жажду царствовать в твоем сердце в одиночестве. Но это еще не все. Я не соглашусь привязать тебя, не любящего меня, к моему подолу на всю жизнь. Поверь мне, ты очень скоро проклянешь меня, если я это сделаю. Ты говоришь, — тут она встала и протянула к Артуру руку, — что либо женишься на мне, либо уедешь. Я сделала свой выбор. Я не стану разбивать свое сердце о камень. Я не выйду за тебя замуж. Уходи, Артур, уходи!

На его лице отразилось сильное беспокойство.

— Вполне ли ты отдаешь себе отчет в том, что говоришь, Милдред? Узы, которые существуют между нами, не могут быть так легко разорваны.

— И все же я разобью их, а вместе с ними и свое сердце, прежде чем они станут цепями, такими тяжелыми, что ты не сможешь их вынести. Артур, — она подошла к нему и положила руки ему на плечи, глядя дикими и печальными глазами прямо ему в лицо, — скажи мне теперь, дорогой, не бледней и не отталкивай меня какой-нибудь учтивой ложью, скажи мне так же искренне, как будешь говорить в судный день: любишь ли ты по-прежнему Анжелу Каресфут?

— Милдред, ты не должна задавать мне таких болезненных вопросов, это нехорошо с твоей стороны.

— Это верно, но ты скоро узнаешь причину, по которой я это делаю. Ответь мне.

— Тогда, если тебе это так уж необходимо, я отвечу… Да, люблю.

Ее лицо стало жестким. Она медленно убрала руки с его плеч.

— И ты имеешь наглость сначала просить меня выйти за тебя замуж — и тут же признаваться в любви к другой? Артур, тебе лучше уйти. Не считай себя ложно обязанным мне. Уходи — и поскорее.

— Ради Бога, подумай, что ты делаешь, Милдред!

— О! Я подумала… Я слишком хорошо подумала. Нам ничего не остается, как попрощаться. Да, это очень жестокое слово. Знаешь ли ты, что ты пронесся над моей жизнью, как ураган над деревом… и вырвал ее с корнем?

— Право, Милдред, ты меня озадачиваешь. Я тебя не понимаю. В чем смысл твоих слов?

Она смотрела на него несколько секунд, а затем тихо ответила спокойным, даже деловым тоном:

— Я совсем забыла, Артур, вот твои английские письма, — она вынула их из-за пазухи и протянула ему. — Может быть, они хоть немного все объяснят. А пока я тебе кое-что скажу. Муж Анжелы Каресфут мертв; на самом деле она никогда не была замужем за ним.

Затем она повернулась и медленно пошла к входу в музей. Однако в какой-то момент силы, казалось, покинули ее, и она опустилась на стул.

Артур растерянно взял письмо, написанное женщиной, которую он любил, и еще хранившее тепло груди женщины, которую он собирался покинуть — и застыл в безмолвии. Его сердце на мгновение остановилось, а затем кровь сильнее заструилась по венам, словно радостный весенний поток. Потрясение было так велико, что на секунду или две он пошатнулся и чуть не упал. Вскоре, однако, он пришел в себя, и другая, совсем другая мысль овладела им.

Положив письма в карман, он последовал за Милдред. Она сидела на стуле, обессиленная и бледная, беспомощно свесив руки.

— Милдред, — хрипло произнес он.

Она посмотрела на него с легким удивлением.

— Что, ты еще не ушел?

— Милдред, кроме того, что ты только что сказала, я ничего не знаю о содержании этих писем; но что бы это ни было, здесь и сейчас, прежде чем я их прочту, я снова предлагаю тебе выйти за меня замуж. Я обязан жениться на тебе — из-за тебя и из-за моего собственного чувства справедливости.

Он говорил спокойно и с явной искренностью.

— Знаешь ли ты, что я только что прочла твое письмо и чуть было не сожгла его, что я немногим лучше жалкого вора?

— Я догадался, что ты читала…

— А ты понимаешь, что твоя Анжела не замужем, что она вообще никогда не была замужем, и что она не хочет ничего другого, как только выйти за тебя замуж?

— Я понимаю.

— И ты все еще предлагаешь мне стать твоей женой?